Родилась в 1908 году в Новоузенске, Саратовская область, в очень бедной многодетной семье сапожника Фёдора Германовича Жидкова. По словам, племянницы А.Н.Жидковой, в семье всего родилось одиннадцать детей, пятеро из них дожили до конца 80-х гг. XX в., а четверо умерли совсем маленькими.
Старший брат Ани Александр Федорович Жидков, вернувшись в 1917 г. с Черноморского флота, где служил матросом на подводной лодке «Орлан», стал комиссаром штаба Красной гвардии города Новоузенска.
В июне 1918 г. белые ворвались в Новоузенск. Двадцатитрехлетний комиссар с группой красногвардейцев дрался до последнего патрона. Но силы были неравны. Раненый Александр Жидков был схвачен белоказаками и изрублен шашками.
Его отец Федор Германович Жидков, две сестры, Таисия и Зинаида, и брат Дмитрий были брошены в тюрьму. Только подоспевшие части Красной Армии, освободившие город, спасли их от смерти.
Эти события оставили неизгладимый след в жизни Ани. Вскоре от тифа умерли родители и старшая сестра Таисия. Оставшись сиротой, Анна попала в детский дом в Поволжье.
В Поволжье начался голод, и ее с эшелоном детей отправили в Смоленскую область, затем в город Ярцево. Оттуда пятнадцатилетней девочкой Аня приехала в Москву с твердым намерением учиться.
Три дня она настойчиво добивалась в Наркомпросе, чтобы ее приняли в школу. «Хочу учиться, — упорно повторяла она. — Пока не пошлете, не уйду». Ее определили в опытно-показательную школу для детей участников гражданской войны. Здесь Аня вступила в комсомол, активно участвовала в общественной работе, стала секретарем комсомольской организации.
Окончив школу с отличием, Анна поступила на общественно-экономическое отделение Московского университета. Ее увлекла философия.
В 1930 г. окончила Этнологический факультет МГУ.
По путёвке комсомола была направлена в Свердловск, где два года преподавала историю в школе рабочей молодёжи при Верхне-Исетском заводе, вступила в члены ВКП(б), вела партийную работу.
В 1932—1935 годах — аспирантка философского факультета МГУ (МИФЛИ).
С 1936 года — кандидат философских наук, доцент кафедры философии Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б). Одновременно с преподаванием занималась научной работой, автор статьёй по истории философии. В 1940 г. совместно с Н. Г. Таракановым подготовила под редакцией Г. Ф. Александрова сборник «Античная философия».
В первые же дни войны обратилась в военкомат Советского района Москвы с просьбой послать её добровольцем на фронт. Получив отказ, в тот же день записалась на трёхмесячные курсы медсестёр, отлично окончив которые снова явилась в военкомат. На вопрос — почему она, кандидат философских наук, идёт на фронт, ответила: «У нас теперь одна философия — бить врага».
Старшая сестра Анны. Мария, в первые месяцы войны была привлечена к работе по подготовке людей для подполья (в случае сдачи Москвы; для этого даже использовалась опустевшая коммунальная квартира семьи на Волочаевской улице, близ Лефортово). Через два месяца, после гибели во время бомбежки своего предшественника, она стала 2-м секретарем (по кадрам) Первомайского райкома партии. После войны окончила Академию Общественных наук, защитила кандидатскую диссертацию. Потом — преподавала историю КПСС в Бауманском институте.
Муж сестры, сотрудник АН СССР, Шершов Сергей Федорович, ушел в ополчение, был ранен. После госпиталя направлен в г. Муром и стал начальником училища связи, в котором за короткие сроки готовились связисты для фронта. После войны около 20 лет был заведующим кафедрой экономики и организации энергетического хозяйства в Московском Энергетическом институте.
Бернштейн Людмила Михайловна Воспоминания
22 июня 1941 г. война. Я сразу стала неспокойна, что товарищи воюют, а я здесь, и 25-го я пошла на курсы медсестер при Советском районе. … Был очень удачный состав, все рвались на фронт. Я познакомилась с Жидковой Анной Федоровной на этих курсах. Она была аспирантом, преподавала философию в Высшей партийной школе. Нас сблизило то, что мы с нею серьезно относились к учебе, на практике мы с нею еще больше сблизились. Практика была на Калужской, в одной палате дежурили. Мы были в клинике, а не в госпитале. Меня поразило некоторое такое бездушное отношение врачей и сестер к больным, мы как-то больше души вкладывали, может быть потому, что только пришли. Вот Анна Федоровна возилась там с одной больной, она лежала 8 месяцев подряд, у нее образовались пролежни, ее нужно было все время переворачивать, поднимать, и Анна Федоровна ею занималась.
… У нас было человек 60 и все просились в Коммунистический батальон, Отобрали б человек, я с Анной Федоровной попали. …Нас было б сестер и человек 20 сандружинниц. Сестры все с наших курсов. Вообще сперва было все по-партизански. Загнали нас в школу и первое, что сделали — подарки раздали, буквально в печенье купались. Мы выбрали командиром Анну Федоровну, меня старшей сестрой. На мне была медицинская часть, на ней — организационная. Мы начали доставать медикаменты. Нам выдали лыжные костюмы, колоссальные шапки и погоны, и вот я в этом костюме металась по городу. Поэтому меня и прозвали «мишкой». Нужно сказать, что я буквально партизанила. В городе паника, нужны медикаменты, а тут лишь бы немцам не досталось и буквально банками стрептоцид брали. Анна Федоровна решительно все медикаменты из амбулатории высшей партшколы принесла, она вообще очень хороший организатор и товарищ. Девушки пришли в туфлях на высоких каблуках. Мы узнали, что в магазинах была обувь, собрали деньги и послали д-р Беркович за обувью. Д-р Беркович — женщина лет 50-ти, довольно крупный невропатолог, в гражданскую войну была сестрой, здесь пошла добровольно. Потом она была в 3-м полку старшим врачом. Здесь между Анной Федоровной и ею произошло разделение обязанностей: командиром должен был быть старший врач, но все организационные вопросы решались Жидковой.
Часть девушек потом отсеяли и нас осталось человек 15. Мы стояли в школе несколько дней, рвались в бой. Ничего не было, дали какие-то канадские винтовки доисторические. Потом приходит Анна Федоровна и говорит, что переходим на ближайшие рубежи. Мы обрадовались, с первых же дней взяли шефство над бойцами, осмотр произвели, вообще такая будничная жизнь была. Затем перешли в Тимирязевскую Академию и там начал формироваться полк. По 6 девушек разделили по ротам. Анна Федоровна попала в роту ПВО, она считалась командиром санзвена, я должна была быть старшей сестрой, но там одна сестра отказалась от старшей сестры, переругалась и я должна была пойти туда. Нам пришлось расстаться, ну и по штату не полагалось сестер в роте и девушки, чтобы остаться в роте, согласились остаться пулеметчицами и, в том числе, Анна Федоровна. В основном занятия происходили, кроме того она и в качестве сестры работала, оказывала помощь.
Анна Жидкова активно участвовала в формировании медсанбата дивизии, но, при отсутствии раненных, чтобы не сидеть без дела, попросила зачислить её в зенитный пулемётный расчёт — защищала небо Москвы. Вскоре за умелую работу по фашистским самолётам её уважительно прозвали «Анка-пулемётчица».
… Я уже приняла присягу, одета по форме и изучаю оружие всех видов. Обожаю пулемет…
Сил много и духом крепка…
Я состою в боевом расчете, бессменно несу вместе с другими службу у спаренных пулеметов. По стрельбе имею оценку «отлично»… Заряжание и наводка — одна минута…
— Анна Жидкова, из письма подруге, 1941 год (точная дата не указана)
Так много хочется сказать, и не знаю, с чего начать, и времени мало: скоро надо идти на дежурство к пулемету…
Я счастлива, что влилась в эти дни в народную гущу. Люблю я людей, наш советский народ. Сколько преданности, беззаветной любви к Родине у наших обыкновенных, самых разнообразных людей. В этом наша сила. Иногда мне хочется обнять всех сразу, сказать такое от всего сердца. Но слов не надо много, поэтому я плечом к плечу с бойцами, а теперь, главное, с оружием.
Какие большие чувства волнуют душу, — это трудно выразить. Одно могу сказать, что в бою не подкачаю, жизни своей, если нужно, не пощажу за Родину, за партию, за свою боевую семью…
— Анна Жидкова, из письма подруге, 2 декабря 1941 года
… Велики народные страдания, и тяжело идти по земле и селам, изуродованным и опоганенным фашистской сволочью. Воочию видишь все, что читала в газетах…
И еще раз рада, что за счастье и свободу народа буду драться вместе со своим народом…
Смерть не страшна. Единственно умереть, если понадобится, надо с толком. Но каждый из нас думает о живом…
… В этой борьбе в обозе не буду!…
— Анна Жидкова, из родным (точная дата не указана)
В дивизионной газете «На защите Москвы» появлялись ее заметки и очерки о фронтовой жизни. Это радовало бойцов. Их скромный труд отмечен. Так, например, в № 119 за 18 января 1942 года в статье «Ценный опыт» рассказала о работе политруков одной из батарей дивизии, об организации чтения бойцами на фронте в свободное время книг «„Кола Брюньон“ Р. Роллана, „Чапаев“ Фурманова, стихов Лермонтова». Установив связь с Государственной исторической библиотекой и парткабинетом райкома партии, она обеспечила бойцов литературой.
«У меня очень богатая жизнь, — писала Анна в одном из писем. — Как член полкового партийного бюро, я бываю в других подразделениях, вижу многих людей. А какой замечательный народ вступает здесь в партию! Глядишь и не наглядишься и понимаешь — в этом наша сила!»
Подпись Анны Жидковой стоит среди 66 подписей политработников и командиров Московского гарнизона под Открытым письмом защитников Москвы защитникам Ханко, опубликованном 13 ноября 1941 года в газете «Правда» № 315 (8723). Подпись: «доцент кафедры философии Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б) красноармеец-пулемётчица Жидкова».
Она пользовалась большим авторитетом, ее уважали и любили не только как хорошего бойца, но и как верного друга, чуткого, отзывчивого человека. Когда в дивизии был сформирован учебный лыжный батальон, Жидкову назначили туда комиссаром. Анна Жидкова понимала, что ей предстоят тяжкие испытания. Состав батальона был подобран из молодых, физически выносливых бойцов. Она была намного старше их и все же настояла на назначении ее комиссаром. Жидкова на занятиях всегда находилась среди бойцов. После тренировочных переходов, когда даже бойцы едва держались на ногах от усталости, Анна, не щадя своих сил, проводила читки газет, беседы, подбадривала личный состав.
А через некоторое время выдвинули в политотдел дивизии инструктором по пропаганде и присвоили ей звание старшего политрука.
Она почти не бывала в политотделе. Если нужна была Жидкова, ее можно было разыскать в батальоне, роте, на батарее. Анна не знала личной жизни, отказывала себе в отдыхе. Всем сердцем она привязалась к бойцам и любила их, как родных сыновей. И они платили ей тем же.
Бойцы-пулеметчики относились к этой серьезной, спокойной и выносливой женщине с огромным уважением. Ее слушались и любили. Анну Жидкову выбрали в члены полкового партийного бюро. К ней приходили за помощью и советом. Каждый находил в ней чуткого, отзывчивого товарища.
Анна любила пропагандистскую работу. И здесь нашли чудесное применение ее педагогические способности. Она умела быстро собрать бойцов-агитаторов, рассказать им, как надо провести беседу, проверить и; на практике в подразделении, поправить на ходу, опыт лучших сделать достоянием всех.
В феврале 1942 года 130-я стрелковая дивизия была переброшена на Северо-Западный фронт, разгрузившись под Осташковым, совершила пешим порядком через озеро Селигер 100-километровый марш в Молвотицком (ныне Марёвском) районе Ленинградской (ныне Новгородской) области и, в ходе, с хода вступила в бой с противником приняв участие в Демьянской операции.
21 февраля 1942 года 371-й стрелковый полк занял исходные рубежи у небольшой, в 20 дворов, деревни Павлово, где гитлеровцы оборудовали укреплённый опорный пункт: километр открытого пространства, двухметровый снежный вал, облитый водой, в нём амбразуры с пулемётами, кругом минные поля, на чердаках и в подвалах изб огневые точки, кругом дзоты. Силы противника — до двух полков 123-й пехотной дивизии. По наступавшим немцы сперва дали сперва мощный огонь, чтобы все прижались к земле, затем по оставшимся в живых — минами. В этом бою закрыл телом амбразуру сержант Д. И. Окороков. Уцелевшие в этом первом бою отошли в лес.
Вместе с 1 батальоном 371 СП тов. Жидкова пошла в бой за деревню Павлово. Увидев выбывший расчет станкового пулемёта, не растерявшись, тов. Жидкова, пользуясь приобретённым ещё в обороне под Москвой опытом пулемётчицы, в упор расстреливала наседавших немцев. Раненная в руку, она не ушла с поля боя, вместе с батальоном пошла в числе передовых в атаку на Павлово, где и погибла смертью храбрых.
— из Наградного листа на орден Красного Знамени
Анна находилась рядом с начальником штаба батальона Николаем Барсуковым. Вдруг она услышала стон и увидела, как упала пулеметчица Дуся Бондаренко. Анна, не раздумывая, заняла ее место. Бойцы опять двинулись вперед. Внезапно пулемет снова умолк — Жидкова была ранена и потеряла сознание. Из-под ушанки на лицо стекала кровь. Когда санитарка перевязала рану, Анна пришла в себя и возобновила стрельбу.
Но вдруг опять молчание. Начальник штаба оглянулся и понял, что Анка-пулеметчица отстрелялась навсегда. Вторая пуля попала в висок и прошла навылет. Но руки мертвой пулеметчицы все еще крепко держали оружие.
Согласно большинству свидетельств (участников того боя: санинструктора В. Котовой, сапёра С. Иофина, начштаба полка И. Дудченко), Анна Жидкова была убита пулей, однако, иногда указывается, что была смертельно ранена разрывом мины.
Только на третьи сутки 371-й полк с помощью запоздавших подразделений 664-го полка смог взять Павлово, потеряв убитыми более 400 бойцов, командира и комиссара полка.
Пехотинцы взяли село… У околицы все останавливаются около убитой девушки. Освещают фонариками: она из санчасти, шинель расстёгнута. Командир узнаёт: — Анна Жидкова, кандидат исторических наук.
— из воспоминаний Ю.К. Авдеева, связиста миномётного дивизиона, вошедшего в Павлово 23 февраля, когда село уже было практически взято
УЧЕНЫЙ, БОЕЦ, ТОВАРИЩ И. ДУДЧЕНКО, генерал-майор
Всегда подтянутая, собранная. Простой душевный человек, готовый в любую минуту откликнуться на чужую беду. Такой запомнилась нам, боевым друзьям-товарищам, старший политрук Анна Федоровна Жидкова.
Могила Анны Фёдоровны Жидковой — единственная одиночная отдельная могила на воинском захоронении у окраины деревни Павлово, где также похоронены в братской могиле 438 войнов, и в отдельной могиле похоронены трое: командир 371-го полка майор А. Х. Кузнецов, комиссар полка В. Д. Репин и неизвестный лейтенант-разведчик.
Немцы повели себя просто по-скотски в тот момент. Когда хоронили своих товарищей в братской могиле, под Павлово, немецкие самолёты обнаружили нас и начали бомбить. Лётчики видели, что это могила, пар из земли идет, вокруг лежат убитые, но, выстроившись каруселью, начали охоту на тех, кто приводил в порядок могилу.
— Иофин Станислав Леонидович, сапёр 664 стрелкового полка 130 сд.
Фронтовым Приказом войскам Северо-Западного фронта № 0413 от 16.04.1942 посмертно награждена орденом Красного Знамени.
Письма А. Ф. Жидковой родным были опубликованы в газете «Красная звезда» за 31 марта 1962 года.
Использованы материалы:
Википедия. a-z.ru Материалы сайта 3 мксд
