Командир 371 сп (25.02.42-06.03.42)
Родился 1 сентября 1895 года в Гродненской губ., Волковысского уезда, Зелвянской волости, м. Зелвяно (во? Зельва?) Национальность белорус (литовец ?)
Жена: Верстак Клавдия Иосифовна (Осиповна).
Общее образование – 7 кл.
Участник Первой Мировой войны. В 1916 г. окончил 3-ю Петергофскую школу подготовки прапорщиков пехоты. В июне 1917 г. произведен из прапорщиков в подпоручики.
В ряды Красной Армии вступил в 1919 году (по др.данным – в 1918). Участник Гражданской войны. Воевал против Деникина.
19 лет прослужил в пограничных войсках НКВД. В 1935 году окончил Высшую пограничную школу НКВД.
Перед войной работал начальником отдела кадров Наркомздрава СССР (?).
Член ВКП(б) с 1941 г.
Доброволец. Призван через Коминтерновский РК ВКП(б) г. Москвы 15 октября 1941 г. Командир рабочего батальона Коминтерновского района. 18 октября был создан объединенный Коминтерновско-Ростокинский рабочий батальон под командованием В.И.Верстака. 22 октября состоялось объединение коммунистических батальонов Куйбышевского, Ростокинского, Красногвардейского, Пролетарского районов. Командиром батальона был назначен капитан Верстак.
Григорьев Сергей Николаевич Дневник командира танковой роты
«Знакомимся с комбатом капитаном Верстаком, комиссаром старшим бат. комиссаром писателем Петровым-Соколовским, нач. штаба майором Кулагиным.
Ростокинцы произвели на меня отрадное впечатление: как-то больше подтянутости, дисциплины. Возможно причиной этому то, что это люди промышленного района, а может быть плоды хорошего командования?
Знакомство с майором Кулагиным и капитаном Верстак показало мне, что у них есть чему поучиться. Чувствовалось, что эти люди видели в жизни смерть близко и глупо, необдуманно терять людей в бою не станут.
Особенное впечатление оставил по себе капитан Верстак, как-то с первого взгляда, с первых слов беседы с ним подкупало его исключительное какое-то внутреннее благородство, а его приказание, подкрепленное взглядом стальных серых глаз, становилось для каждого подчиненного законом, который должен был быть выполнен даже ценой жизни.
10-е ноября 8 часов вечера. Меня вызывают в штаб батальона. Получаю приказ от майора Кулагина сформировать отряд истребителей танков к утру 11-го. После этого со мною говорит Верстак, которые кратко, но достаточно понятно обрисовывает, что такое человек, который должен бросить в танк гранату — истребитель танков. Предупреждает, что проверять подготовку будет сам».
Приказом по 3 Московской коммунистической стрелковой дивизии 23.12.41 № 069 В.И.Верстак был назначен командиром 2 стрелкового батальона 2 стрелкового полка.
Павлов Владимир Михайлович 2-й полк Московских рабочих (528-й стрелковый полк) на защите столицы и в первых боях на Северо-Западном фронте
«В конце последней недели октября мы получили новый боевой приказ, выдвигавший оба полка вперед на более выгодные позиции. Согласно приказу, наш 2-й полк Московских рабочих (к этому времени он уже имел штамп и круглую гербовую печать, т.е. стал официальной воинской частью) должен был занять участок обороны Алешкино, северо-западная окраина села Спас и далее по южному берегу реки Москвы до Мякинино включительно; второй эшелон — южный берег реки Сходня.
… Выполняя приказ, мы решили расположить наши подразделения так:
2-й батальон (без 4-й роты), командир — капитан Верстак, военком — батальонный комиссар Петров-Соколовский — второй эшелон. Занял оборону по южному берегу реки Сходня, перекрывая Волоколамское шоссе. Командный пункт — деревня Тушино, у аэродрома.
…Когда немецко-фашистские войска были отброшены … за г. Волоколамск, мы получили приказ: выдвинуть передовой отряд силой до батальона на рубеж северо-западнее берега реки Истра. Прибыв на станцию Нахабино, я лично от нового командира 8-й гвардейской стрелковой дивизии, генерал-майора Ревякина, принявшего дивизию после гибели генерала Панфилова, принял этот район, так как гвардейцы-панфиловцы после краткого отдыха вновь уходили в бой.
Наш 2-й батальон (командир — капитан Верстак) занял рубеж от города Дедовска до устья реки Истра. Штаб батальона разместился на станции Нахабино.
В конце декабря мы получили предварительное распоряжение о переформировании нашей 3-й Коммунистической стрелковой дивизии в 130-ю стрелковую дивизию, а наш 2-й полк Московских рабочих — в 528-й стрелковый полк. Письменный приказ прибыл 15 января, одновременно мы получили и штатное расписание.
Постепенно прибывало и новое отечественное оружие, весь свой музейный фонд мы сдали. Добровольческий период заканчивался, москвичи становились регулярной частью Красной Армии. Почти весь январь и начало февраля прошли в беспрерывных хлопотах и напряженной, почти круглосуточной работе. Сделать предстояло много, надо было все расставить на свои места, согласно штату, и, главное, оформить это документально.
К этому времени Москва слегка вздохнула. Супостат был отогнан от стен столицы. Весь лишний состав из нужных городу специалистов и добровольцев старших возрастов у нас забрали, убыли также и сверхштатные девушки на формирование других медицинских подразделений. Переход на новое штатное расписание к концу месяца был в основном закончен. И 130-я стрелковая дивизия стала ждать приказа об отправке на фронт. Началась учеба мелких подразделений и пристрелка оружия. Но сейчас вспоминается, как мало мы успели сделать за этот короткий отрезок времени, как слабо все мы тогда были обучены, начиная с командования и штаба полка, командиров батальонов и рот, не говоря уже о сержантском и рядовом составе. Ни командир полка, ни я и никто другой понятия не имели, с чем нам придется столкнуться на фронте, а времени для учебы и сколачивания подразделений не было».
Командир 2-го батальона 528 сп 130 сд капитан
Жур Николай Иванович Мои воспоминания
«…дивизия после выгрузки и совершенного 120 км марша своим 528 сп вступила в бой за овладение Новой Руссой.
Командиром полка т. Довнаром для скрытного сосредоточения на ближних юго-западных окраинах этого пункта был выделен 2 батальон тов. Верстака, с батальоном пошел военком полка т. Жур.
6 километров с прорубкой просек в лесу были пройдены батальоном, он подошел к ближним подступам скрытно. На расстоянии 800-900 метров от Новой Руссы батальон вынужден был залечь в снег, движение его было замечено, и немцы открыли ураганный автоматный, минометный и артиллерийский огонь.
Комбат 2 тов. Верстак, находясь в боевых порядках вместе с военкомом полка тов. Жур, обратился: «Товарищ военком, что делать?». От имени командования 528 сп военком приказал блокировать Новую Руссу, не выпускать из нее немцев, ждать сигнала из полка, когда поднять батальон на штурм. Командиру батальона тов. Верстаку военком пояснил, что он отправляется из батальона, свяжется с командиром полка тов. Довнаром и командованием дивизии, будет организована поддержка 2 батальона.
Через 2 часа военком полка доложил в присутствии командира полка генерал-майору т. Ксенофонтову, и командиру дивизии Ново-Русскую обстановку, после чего вместе с командиром полка организовали расстановку 1-2 батальона минбатальона, избрали вместе с командирами батареи 45 мм и 76 мм огневые позиции.
К вечеру 22 февраля 1942 г. батальону тов. Верстака был дан сигнал штурма Н. Руссы. Представителем командования полка в батальоне Верстака был начальник штаба полка тов. Павлов.
23 февраля утром при поддержке всем полком, 2-м батальоном Новая Русса была взята».
Костанашвили Тамара Иосифовна 53-я Гвардейская
«Капитан Верстак предполагает, что из Новой Руссы; противник уже оттянул часть своих сил. В этом случае сокрушительный удар с флангов и тыла мог быть решающим для исхода боя.
Командиру разведки лейтенанту Веселову поручается: разведать оборону населенного пункта. Разведчики незаметно проникают в село. Сведения подтверждают предположения командира.
Капитан Верстак принимает решение: взять село решительным ударом с фланга и тыла. Батальон обходом через лес подходит к селу и только тогда его обнаруживает враг.
Командир 2-го батальона капитан Верстак отдает приказание: ползком по одному, по два просочиться между дзотами. Просочившиеся бойцы открывают огонь по тылу дзотов и немцы поспешно покидают их.
Несколько групп бойцов почти одновременно врываются в деревню. Группа младшего лейтенанта Костырева и лейтенанта Богданова первыми закрепляются в домах на окраине села.
В фундаментальном здании церкви еще прочно сидят немецкие автоматики и пулеметчики, но в двухэтажном школьном здании против церкви уже помещается опорный пункт капитана Верстака. Идет ожесточенная перестрелка. Гитлеровские молодчики не устояли. Они покидают деревню. Около церкви осталась противотанковая пушка. Бойцы тут же открывают из нее беглый огонь по отступающему врагу.
Новая Русса очищена от немецких насильников.
Немного времени спустя, немцы со стороны сельского кладбища предприняли контратаку. Вновь разгорелись бои.
Бойцы и командиры дрались героически и упорно. В одной из рот выбыло 3 четверти всего состава, но задача, поставленная перед ротой, была выполнена. Контратака была отбита.
Вслед за первой контратакой последовала и вторая. Теперь немцы обходным путем пытаются охватить в кольцо батальон капитана Верстака. Капитан чувствует, что люди устали.
После утомительного марша приходится отбивать одну контратаку за другой. Снизить же темпы боя — значит проиграть его.
Он сам становится во главе своих бойцов. Своим присутствием он поднимает в них наступательный порыв и бойцы дерутся со всей яростью души не на жизнь, а на смерть. Около 20 фашистских автоматчиков пали замертво, остальные вновь разбежались.
На помощь 2-му батальону подошли другие подразделения 528 стрелкового полка.
Новая Русса стала окончательно советской. Взята крепость, о которой фашисты говорили: русским никогда не взять ее. Капитан Верстак — организатор этой победы».
Л. БЕРЕЖНОЙ, артиллерист-наводчик КОМАНДИР БАТАЛЬОНА
«Огромная разлапистая ель стояла у самой опушки леса. Командир батальона капитан Владимир Иванович Верстак, укрывшись под еловыми пушистыми ветвями, не обнаруживая себя, незаметно и внимательно осматривал передовые позиции противника.
… В то февральское утро на участке фронта дивизии держалось затишье. Над домами ближайшего населенного пункта поднимались столбы дыма, будто бы мир и покой царили над родными просторами. Вроде бы ничего не стоило вот так, запросто, подняться и прямо по снежной целине зашагать к хорошо натопленным избам.
Легкодоступным казалось все: и изгороди околицы, и бревенчатый сарай, одиноко стоящий далеко за выгоном, и черная, прокопченная банька, сиротливо прижавшаяся к обрывистому берегу речки. Но здравый рассудок подсказывал: враг затаился, враг выжидает. Поэтому капитан наблюдал. Наблюдал осторожно, тщательно, терпеливо, как привык наблюдать за девятнадцать лет пограничной службы. Не отрывая бинокля от глаз, комбат говорил
— Командиры рот, не теряйте времени. Старайтесь запомнить каждую складку местности, любой подозрительный предмет.
Чем внимательнее вглядывался капитан, тем яснее становилась оборона противника. Вон на взгорке, на самом видном месте, стоит церковь. Вокруг нее — дома колхозников. Но что это? Почему вдоль всей окраины села тянется необычный сугроб, от которого исходит особо яркий блеск? Это искусственный снежный вал! Надо будет попросить артиллеристов хорошенько «обработать» его, иначе к селу не прорваться.
Несколько минут спустя Верстак обнаружил еще одну хитрость врага. Вдоль улиц гитлеровцы поставили ряды кольев, а на перекладины между ними навесили снопы необмятого льна. Завеса получилась плотной. Сколько ни смотри — не разглядишь, что за ней делается.
… Зимний вечер мягкой пеленой застилал деревья. Из глубины леса, из всех ложбин и кустарника медленно выползала темнота, разливаясь и поглощая все вокруг.
Комбат в последний раз проверял готовность рот к наступлению. Строй людей, одетых в белые маскхалаты, был почти незаметен на фоне снега. Только темные силуэты оружия, будто подвешенные невидимыми нитями, колебались в воздухе.
Не слышно людских голосов, не видно огоньков самокруток. В разрывах облаков изредка мелькала луна. Временами откуда-то налетал шалый ветер. Он дул то в спину, то в лицо, путался в полах шинелей, поднимал легкую поземку.
Глубокой ночью батальон вышел на исходный рубеж. Роты развернулись для атаки. Впереди темной полосой тянулся заснеженный кустарник. Противник, казалось, проявлял удивительную беспечность. Но едва группы разведчиков стали приближаться к зарослям, как оттуда послышались дробные автоматные очереди и потянулись цепочки красных и зеленых трассирующих пуль. Такое зрелище заставляло каждого необстрелянного солдата поеживаться. Мгновениями где-то в глубине сознания, вопреки рассудку, рождалось подсказанное инстинктом желание с головой зарыться в снег, скрыться от неотвратимо надвигающегося кошмара.
Огонь противника все усиливался. Наступил критический момент. Теперь от командира батальона, от его воли и умения зависел успех дела. Надо не медля ни секунды принимать решение. Оно могло быть двояким: либо предпринять отчаянный, стремительный рывок вперед, смять авангард противника и так же быстро, без промедления, прорваться к селу. Либо уклониться от боя, отойти к лесу и только после новой тщательной разведки повести наступление.
Было ясно: противник узнал о готовящемся наступлении и предпринял необходимые меры.
У него был пристрелян каждый метр. Полкилометра наступательного боя по глубокому снегу может очень дорого обойтись.
И тогда в роты устремились связные с приказом командира батальона: выделив для прикрытия небольшие группы, незаметно для противника отвести личный состав рот к лесу и подойти к селу с северо-запада, где гитлеровцы, по всей вероятности, не ожидают удара.
В роту лейтенанта Веселова направился связной с приказом: форсированным маршем выйти к небольшой деревушке Бор и выбить оттуда врага. На всю операцию давалось два часа. Если этого не сделать, батальон может оказаться между населенными пунктами, занятыми противником. Пространство между ними простреливалось минометным огнем.
… На исходе томительные часы долгой зимней ночи. Над зубчатой стеной леса стало бледнеть небо. Темнота медленно отступала в чащу, освобождая из своих объятий очертания отдельных деревьев.
Морозное мглистое утро батальон встретил на марше. Люди шли тяжело дыша. В размеренных движениях заметна была большая усталость. Комбат понимал: силы бойцов на исходе. Надо было сделать хотя бы небольшой привал. Но пока он размышлял о том, какое принять решение, к нему подбежал связной роты Веселова. От усталости он едва переводил дыхание. Подняв руку в приветствии к головному убору, он что-то быстро проговорил. И в то же мгновение будто свежий, бодрящий ветер пронесся над строем. Радостная весть, скорее сердцем, чем на слух, была понята каждым — враг выбит из деревни Бор.
Ничто так не воодушевляет человека, как победа. В одну минуту люди преобразились. В глазах засветились искорки радости, плечи расправились, усталости как не бывало.
Тогда, пожалуй, никто не заметил, какой для комбата это был радостный момент. Теперь не требовалось никаких призывов к подвигу. Любой солдат и командир был готов к нему.
И снова, как несколько часов назад, но уже с фланга позиции противника, роты изготовились к атаке. Передовые цепи стали быстро продвигаться по снежному полю. Казалось, они вот-вот достигнут извилистой реки, на противоположном берегу которой сразу начинались улицы села Дягилево. Но в этот момент заговорили тщательно замаскированные огневые точки врага. Вслед за ними над распластанными на снегу телами бойцов нудно и протяжно завыли мины.
От бойца к бойцу стала передаваться команда комбата: используя каждую складку местности, каждый сугроб, ползком, небольшими группами обходить дзоты и продвигаться вперед.
Одна за другой вражеские огневые точки оказывались в нашем тылу и, блокированные, замолкали.
Когда рассыпной строй наступающих стал приближаться к реке, обнаружилась очередная ловушка противника. С церковной колокольни во фланг наступающим стали бить пулеметы. Снова возникло, казалось, непреодолимое препятствие. И на этот раз выручил опыт комбата, его предусмотрительность. Благодаря хорошо организованной связи штаб батальона запросил поддержку полковой батареи.
Один из снарядов ударил в стену колокольни, подняв красноватое облачко кирпичной пыли. Другой угодил в купол, разворотил ее кровлю так, будто обнажил ребра неведомого чудовища. Третий лег точно в звоннице, разметав вражеских пулеметчиков. В ту же минуту роты поднялись в атаку.
Комбат со связными штаба батальона продвигался вблизи боевых порядков так, чтобы постоянно держать в поле зрения все роты. Одно за другим стали поступать донесения. Первыми ворвались в деревню Дягилево и заняли несколько домов роты лейтенантов Богданова и Костырева. Рота старшего лейтенанта Еремина на северо-западной окраине успешно пробивалась к центру села.
… Дорога вела через низкий мост, который долго находился на ничейной территории и едва угадывался под толстым слоем снега.
За мостом дорога круто забирала вверх. По рыхлому снегу, уже основательно разбитому множеством ног, санных полозьев и колес автомашин, капитан вышел на небольшую площадь, в центре которой стояла церковь. Она изнутри была еще охвачена багровыми всполохами пламени и чадила смрадом горящей масляной краски.
Вокруг церкви, на площади, было еще не менее двух десятков вражеских солдат.
Дома с чердачными оконцами, прорезанными на самом верху фронтонов, одноглазо вглядывались в хмурую заснеженную даль. И простенькие ограды дворов, и крынка с отбитым краем, должно быть, с лета забытая на колышке плетня, и сани с поднятыми оглоблями- все будто сошли с картинки, врезавшейся в память с дней далекого детства.
К полудню населенный пункт был очищен от гитлеровцев. В штаб прибыл лейтенант Скрипник. Он обо всем доложил. Может быть, даже подробнее, чем положено по уставу. Об одной только «мелочи» забыл сказать Скрипник. На участке, где наступала его рота, немцев не выбили с кладбища. Зацепившись там, они в любой час могли начать наступление.
Ошибка дала себя знать, когда, создав значительный перевес сил, немцы, смяв передовой заслон роты Скрипника, перешли в атаку и стали быстро продвигаться, занимая один дом за другим.
В то время как в центре села атакующие вели интенсивный огонь, с флангов задами дворов устремились небольшие группы автоматчиков. Они старались проникнуть как можно дальше, чтобы потом, начав обстрел, создать впечатление полного окружения батальона.
Взглянув в окно, Владимир Иванович увидел, как в небольшом промежутке между постройками соседнего двора промелькнуло несколько серо-зеленых фигур вражеских солдат. Они шли молча, крадучись.
В следующий момент раздался громкий стук чьих-то ног по полу. Оглянувшись, Владимир Иванович увидел лейтенанта Скрипника, метнувшегося к двери. Рука лейтенанта уже коснулась дверной ручки, когда у комбата вырвалось непроизвольное: «Стой!»
Но было поздно. Дверь распахнулась, и в тот же миг Скрипник, отдернувшись назад, всем своим длинным телом грохнулся на пол и замер. Пуля угодила в висок лейтенанту.
— Остаетесь за меня!- на ходу крикнул комбат начальнику штаба, выбегая на улицу.
Всего в нескольких метрах от порога стоял немецкий автоматчик и со спокойной деловитостью менял диск.
Комбат выстрелил почти не целясь. Пистолетный выстрел показался звуком детской хлопушки, но автоматчик, выронив оружие и ухватившись за грудь, медленно опустился на снег. Верстак взял автомат убитого.
Слева из-за сарая показались несколько красноармейцев. Они, прижимаясь к стене и низко пригибаясь, отходили, отстреливаясь.
— За мной! — крикнул капитан, бросаясь бегом к отступающим.
Те, подчиняясь властной команде Верстака, побежали за ним.
От дома к дому стремительными перебежками начала продвигаться, расстреливая в упор шедших в открытую и уверенных в своих силах вражеских солдат, небольшая горстка красноармейцев.
Прошло всего несколько минут напряженного боя, и обстановка стала резко меняться. Фашисты, понеся большие потери, перешли к обороне.
Чутьем опытного командира Владимир Иванович уловил: первый успех и, пожалуй, самая легкая часть этого сражения кончилась. Наступил период состязания с врагом в хитрости, ловкости, умении безошибочно и мгновенно оценивать обстановку, стремясь выйти из нее победителем.
После очередной перебежки, выглянув из-за угла дома, Владимир Иванович увидел, как на середину улицы выбежал немецкий офицер. Он остановился и, явно бравируя своей храбростью, стал выкрикивать что-то, размахивая пистолетом. Оттолкнувшись от стены, комбат выскочил на улицу и, прошив храбрящегося гитлеровца длинной автоматной очередью, крикнул: «За Родину! Вперед!»
Не успел Владимир Иванович сделать и двух шагов, как на нем пулями были порваны полы и рукава шинели. Сквозь дыры в маскхалате свисали клочья шинели. Не менее десятка пуль изрешетили одежду комбата, не сделав ни одной царапины на теле. Такое редко случается на войне.
… К концу дня деревня была полностью в наших руках. Немцы, потеряв больше батальона, а вместе с ним и надежду отбить Дягилево, отступили.
Как командир батальона 528 сп был награжден Орденом Красного Знамени (представлялся к Ордену Ленина) – Приказ ВС Северо-Западного фронта № 0413 от 16 апреля 1942 г.
После гибели майора Кузнецова А.Х. был назначен командиром 371 СП 130 СД.
Боевое донесение № 2. Штаполк 371 сп.
Бутылкино. 25.02.42 18.00.
1. Противник в течение дня вёл активный миномётный огонь по Бутылкино, корректировавшийся наблюдателем. Миномётная батарея противника — Спасово.
Вдоль дороги Сидорово — Бутылкино действует группа автоматчиков противника. Дважды производились налёты самолётов противника на Бутылкино. Сброшено более 30т бомб. Убитых и раненых авиабомбами до 40 человек.
2. Приказал 1/3 сб прочесать лес Сидорово — Бутылкино. В районе дороги выставляю заслон, которому приказано в направлении леса на восток от дороги выставлять секреты и при обнаружении групп автоматчиков — ликвидировать их.
По Спасово ведётся миномётный огонь ограниченным числом выстрелов и артогонь 76 мм ПА.
3. Над Бутылкино дважды появлялись наши самолёты, однако их вылеты с появлением бомбардировщиков противника не были связаны.
4. Принимаю меры к ликвидации миномётов и наблюдателей пр-ка на сев. окраине Спасово. Считаю необходимым овладеть Спасово и другими населёнными пунктами вдоль р. Щебериха в целях отгона противника от Бутылкино и дороги Сидорово — Бутылкино. Прошу подавить Спасово артогнём.
Командир 371 сп капитан Верстак
Комиссар 371 сп ст. политрук Кагаков
НШ 371 сп капитан Дудченко
Опись 1, дело 14, лист 845.
Минин Дмитрий Семенович О создании Куйбышевского коммунистического батальона
Великуша трижды переходила из рук в руки. Добровольцы-москвичи окончательно закрепились в ней в Международный женский день — 8 Марта, утром. Радостные, окрыленные победой, в белых халатах, окруженные бойцами, командирами и политработниками в большом доме стояли организаторы атаки — В. Верстак, С. Довнар, В. Павлов, старшие политруки С. Кагаков и В. Ханчин.
— Жаль, не захватили немецкий штаб, — говорил В. Верстак.
— Да! — вторит ему С. Довнар, — жаль!
С. Кагаков возражает: — Разве это наша вина? Штабисты удрали еще вчера! Дружно удирали, — машина за машиной.
К вечеру выяснилось, что другие батальоны дивизии уже подходили к Молвотицам. Фашисты в панике оставили их, опасаясь окружения. В стычках с нашим полком фашисты настолько спешили оторваться от наших бойцов, что не решились драться за знаменосцев и полковое фашистское знамя, внезапно захваченные у них нашими лыжниками.
Первое фашистское знамя, захваченное нашей дивизией, положило начало. Впоследствии этих фашистских знамен наша дивизия захватила немало.
Герой боев за Великушу был капитан В. Верстак. Во время атаки на Великушу он находился в боевых порядках. Не раз бойцы слышали его громкий, волевой голос.
Григорьев Сергей Николаевич Дневник командира танковой роты
8 марта идет машина на Москву, везут Довнара, Верстака, Чмиля, Василевского и меня. Добирались до Москвы трое с уток, прибыли 11-го марта.
Опять Москва, сквозь стенки машины слышны звонки трамваев и гудки машин, если бы не боль в руке, то все пережитое могло показаться сном. Ясный солнечным мартовский день.
Госпиталь в бывшей академии имени Фрунзе. Всех положили в одну отдельную палату №246 в которой мы все вместе переносили страдания, вспоминали фронт и жадно читали все сводки, где уже ясно определилось неудержимое движение нашей армии вперед к далекой, но все равно обязательной нашей свободе.
Приказом МЗО №097 от 17 июня 1942 г. назначен ИД командира 379 отдельного пулеметно-артиллерийского батальона.
Приказом МЗО №0116 от 29 июня 1942 г. присвоено воинское звание «майор».
Приказом МЗО №0256 от 17 октября 1942 г. назначен командиром 734 стрелкового полка 233 стрелковой дивизии.
Убит 23.09.1942г.
Первичное место захоронения: в балке Солдатская Волгоградской обл.
Похоронен: Россия, Волгоградская обл., Городищенский р-н, п. Котлубань, Братская могила.
Использованы материалы сайтов «3мксд» и «Память народа».
