1921 года рождения,
Родилась в Москве, русская.
В 1939 году окончила среднюю школу № 110г. Москвы и поступила в МГРИ.
Член ВЛКСМ.
Письмо фронтовое Пантелеев Иван Яковлевич
… В этой большой аудитории наша незабвенная Нана Пущеровская, скромная и неутомимая, собирала сотни студентов на организованные ею вечера самодеятельности. Самый бурный расцвет нашей художественной самодеятельности связан с именем этой поразительно энергичной девушки.
После возвращения с Крымской практики в Москву летом 1941 года комитетом ВЛКСМ была назначена командиром роты геологов на строительстве оборонительных рубежей в Смоленской области.
«За успешное выполнение задания Правительства по строительству оборонительных укреплений в районе г.Москвы» была награждена медалью «За трудовую доблесть» (Указ Президиума ВС СССР № 605/167 от 04.03.1942).
Доброволец. Призвана через Краснопресненский РК ВКП (б) 15 октября 1941 г.
Сандружинница 6 роты 3 сп 3 МКСД (664 сп 130 сд). Участвовала в боях на Северо-Западном фронте.
Награждена Орденом Красной Звезды (Приказ ВС Северо-Западного фронта
№ 986 от 13.08.1942) Даты подвига: 22.02.1942-23.02.1942, 27.02.1942
Была ранена и направлена в 401 Эвакуационный госпиталь, затем – для дальнейшего лечения в тыл.
19 июля 1942 г. прибыла на сборно-пересыльный пункт Московского ГВК. 27 июля как медицинская сестра была направлена в распоряжение госпиталя 393 на Сталинградский фронт. По дороге заболела тифом и в октябре 1942 года умерла в госпитале.
Г. А. Юровская О НАНЕ ПУЩЕРОВСКОЙ
Я знала ее с 13 лет и крепко дружила с ней. 10 лет мы сидели за одной партой в школе, вместе пошли в институт, вместе в армию на фронт. И сейчас очень отчетливо встает перед глазами ее кратковременная жизнь.
Училась Нана в 110-й школе г. Москвы. Училась она прекрасно. Особенно любила литературу, много и упорно ею занималась, всегда до мелочей была придирчива к своим ответам, к сочинениям. Запомнился мне ее последний доклад на тему: «Маяковский о поэтах и писателях». Она очень любила Маяковского.
Ее разносторонняя натура искала чего-нибудь нового, ей хотелось сделать что-либо необычное. Помню, как в 8м классе ей пришла в голову мысль поехать в Бородино, хотелось увидеть поле великого сражения, посмотреть на бородинские памятники. Она подговорила группу ребят и отправилась в Бородино.
В 1939 г. мы окончили школу. В этом же году поступили в Московский геологоразведочный институт им. С. Орджоникидзе. Кто из студентов института не помнит Нану! Училась она и здесь отлично. С отличной учебой совмещала и большую общественную работу. В 1940 году осуществилась ее заветная мечта — Нана стала членом ВЛКСМ. Помню, с какой гордостью и радостью показывала она мне свой членский билет. Комитет ВЛКСМ поручил ей организацию культурно-массовой работы.
Началась война. Она застала нас в Крыму на геологической практике. Нана одна из первых заявила о своем желании пойти добровольно на фронт. Но там, в Бахчисарае, ей, да и всем нам предложили ехать в Москву. Как только Нана приехала в Москву, ее во главе девушек нашего института комитет ВЛКСМ послал на выполнение специального задания правительства по строительству оборонительных рубежей. Нана была назначена командиром роты геологов. А рота геологов под ее руководством вышла на первое место среди всех рот и получила высокую оценку командования. За хорошую работу и организацию Нана была награждена правительством медалью «За трудовую доблесть».
После возвращения с трудового фронта, 16 октября 1941 года Нана вместе со многими студентами-геологами ушла добровольно в коммунистический батальон Красной Пресни. При формировании частей и подразделений многие девушки как сверхштатные были отчислены. Нану тоже отчислили под предлогом, что у нее не было официального удостоверения об окончании курсов медсестер. Но она не смирилась с такой несправедливостью и искала различные пути вернуться к своим ребятам-геологам 6-й роты. Однажды ей повезло. В конце декабря около института встретила секретаря партбюро И. Я. Пантелеева и, вцепившись в рукав его шинели, властно произнесла: «Веди меня в батальон!». В этом было что-то похожее на восклицание чапаевской Анки: «Учи, дьявол, пулемету!». Парторгу ничего не оставалось, как представить Нанку начальнику политотдела дивизии К.А. Бирюкову (в те дни И. Я. Пантелеев служил в подиве) и замолвить за нее слово. Нана Пущеровская была назначена старшиной сандружины пулеметной роты 664 сп.
Помню, как готовилась к отправке на фронт. Она была очень требовательна к себе, всегда старалась узнать больше, ей все казалось, что она совсем не готова к своим обязанностям. «Я не умею выносить раненых», — говорила она и с новой энергией принималась тренироваться в ползании по-пластунски. Бойцы (наши геологи) часто в шутку упрекали ее: «Панка, мы еще и на фронте не были, а ты уже упражняешься на нас, как на раненых».
И вот наш первый бой. Многих раненых вынесла в ту ночь с поля боя, многим спасла жизнь сандружинница пулеметной роты Нана Пущеровская. Заменив погибшего пулеметчика, стреляла до окончания боя, поддерживая наступление бойцов.
Мы встретились с Наной после боя в освобожденной нами деревне Сидорово. Она была занята уже новым делом — организацией дома для раненых, их питанием и эвакуацией в медсанбат. А вечером снова в бой. Мужественная, смелая, отважная, она пользовалась заслуженной любовью бойцов. И они говорили: «Мы спокойны, когда Нана с нами. Она всегда поможет нам». Помню ее перед боем 28 февраля. Она была очень опечалена. 27 февраля погибло много наших замечательных товарищей: Володя Бокатов, Володя Бекбулатов, Игорь Манько, Юра Черемных. Их смерть все мы тяжело переживали и, собравшись вместе, дали слово жестоко отомстить за них. Нанка, уходя в бой, сказала мне: «Знаешь, Галка, я хочу вступить в партию. Вернусь из боя и напишу заявление».
В этот день наша рота шла первой в наступление на крупный укрепленный пункт. Немцы молчали, бойцы ползли по глубокому снегу и готовились к атаке. Противник открыл по нас такой ураганный огонь, что нельзя было пошевельнуться, всех прижал к земле.
— Я лежала на снегу и смотрела вперед, — рассказывала потом Нанка. Вдруг справа от меня крикнул кто-то: «Санитар, Нанка! Раненый». Я инстинктивно подняла голову, встала на одно колено, и вот в это время, мне кажется, я увидела пулю. Я вскрикнула и упала. Ко мне подполз Озеров – наш студент.
— Нана, ты ранена? — спросил он… — Я сжалась в комок. Боль в животе была такой жгучей и невыносимой, что я уже решила, что все кончено. Очнулась я в санпункте, около меня был Озеров.
— Ты жива, Нана? — спросил он. — Прощай. — Он поцеловал меня в лоб, закрылся рукавом и пошел в бой.
Нана достала маленькую фотографию Озерова. Мы долго смотрели на полное молодое спокойное лицо Озерова.
— Он убит, — как-то про себя, тихо сказала она. Ее глаза были полны слез и грусти.
Весть о ранении Наны мгновенно разнеслась по роте. Неизвестно, кто тогда первый крикнул: «За Нанку!» — вся рота дружно поднялась в атаку. Стремительным броском бойцы сломили сопротивление фашистов, и укрепленный пункт врага был взят.
… В Москве Нана быстро поправилась. Вместе с притоком сил у нее все чаще появлялась мысль снова пойти на фронт. На советы, что ей надо хотя бы временно оставить мысль о фронте, она недовольно отвечала: «Сейчас война и надо думать только о войне».
Она окончательно решила снова идти на фронт и добилась зачисления во фронтовой госпиталь. Но по дороге на Сталинградский фронт тяжело заболела сыпным тифом, незажившая фронтовая рана вновь напомнила о себе, и умерла за два дня до получения известия о награждении ее орденом Красной Знамени.
