командир дивизии 18.11.41–12.09.42
Родился 28 августа 1896 г. в Москве. «Родители мои, ныне умершие (отец в 1906г., мать — в 1933г.), имели семью из 9 человек детей и жили на средства жалованья отца, служившего конторщиком, и помогал дед, который содержал постоялый двор в Москве. Мать не служила, была домашней хозяйкой и воспитывала детей».
В 1912 г. окончил (после трехлетней начальной школы) 4-х классное коммерческое училище в Москве и работал конторщиком, а с декабря 1914 года — помощником бухгалтера.
В Русской императорской армии служил с января 1916 по февраль 1918 г. Был участником Первой мировой войны — в январе 1916 г. был призван на военную службу и направлен в 82-й пехотный запасной батальон. 15 апреля 1916 г. батальон был переформирован в 82-й пехотный запасной полк в составе 41-й пехотной запасной бригады. Через месяц, окончив курс учебной команды, Николай Анисимов был произведен в ефрейторы. В конце января 1917 г. произведен в младшие унтер-офицеры, а в феврале откомандирован в распоряжение заведующего киевскими школами подготовки прапорщиков пехоты, где был зачислен юнкером в 4-ю Киевскую школу прапорщиков. Окончив в конце июня 1917 г. школу, был произведен в прапорщики и служил младшим офицером в 251-м пехотном запасном полку в Москве, откуда после Октябрьской революции был демобилизован. С февраля 1918 г. работал помощником бухгалтера на складе Высшего совета народного хозяйства в Москве.
Участник Гражданской войны в России. 5 февраля 1919 г. был мобилизован в РККА и назначен командиром взвода в отряд особого назначения 9-й армии Южного фронта. В июне этого же года после перенесенного тифа убыл в отпуск. После выздоровления в сентябре 1919 г. был назначен командиром взвода курсов комсостава РККА при 16-й армии Западного фронта. С июня 1920 г. Анисимов командовал ротой в Западной пехотной школе комсостава Западного фронта. В марте 1921 г. в составе сводного батальона курсантов принимал участие в подавлении Кронштадтского мятежа. «Батальон за этот бой получил знамя и орден «Красного Знамени” и я награждён орденом «Красного Знамени»»
После Гражданской войны Николай Анисимов продолжал командовать курсантской ротой в Западной пехотной школе. С сентября 1923 по август 1924 г. находился на учебе в Московской высшей военно-педагогической школе, откуда вернулся в Западную пехотную школу и был назначен командиром батальона.
В 1925 г. вступил в партию. С октября 1926 г. проходил службу в качестве помощника командира полка по строевой части в 86сп 29сд, а с октября 1927 г. — в 109 сп 37 сд. С декабря 1928 по август 1929 г. учился на курсах «Выстрел», по завершении которых был направлен в Белорусский военный округ помощником командира по строевой части 11 сп 4 сд. С октября 1929 г. служил в той же должности в 23 сп 8 сд. С февраля 1930 г. Анисимов исполнял должность помощника начальника отдела боевой подготовки штаба Белорусского военного округа, а в декабре 1931 г. был назначен командиром и комиссаром 6 сп 2 Белорусской сд. С апреля 1936 г. — помощник командира 4 сд. В январе 1937 г. был переведен начальником 2-го отдела штаба Белорусского военного округа.
«В 1938 г. имел выговор за притупление партийной бдительности и за связь с врагом народа Бобровым. Партийное взыскание снято в 1947 г.».
Принимал участие в Советско-финляндской войне 1939-1940 гг., находясь в 15-й армии Северо-Западного фронта, где занимал должность начальника оперативного отдела штаба армии. Награждён вторым орденом «Красного Знамени».
По окончании боевых действий продолжал службу в должности начальника оперативного отдела штаба этой же армии, а в декабре 1940 г. был переведен начальником отдела боевой подготовки штаба Западного военного округа.
Участник Великой Отечественной войны с самого её начала. Когда на базе управления Западного Особого военного округа было сформировано Полевое управления Западного фронта, часть командно-начальствующего состава округа продолжала выполнять функции управления военным округом. 28 июня 1941 г. в звании полковника Н. П. Анисимов был назначен начальником штаба Западного военного округа ПВО. Управление округа в связи с оставлением войсками фронта территории округа передислоцировалось в Могилёв, затем в Смоленск, Гжатск и Можайск. С 25 июля оно было подчинено командующему войсками Западного фронта. С 5 августа по 20 сентября 1941 г. Анисимов временно исполнял должность командующего войсками округа до его расформирования. Округ готовил резервы, обеспечивал фронту подвоз оружия и боеприпасов, боевой техники, горючего и продовольствия, а также проводил мероприятия, связанные с отводом мобилизационных ресурсов в глубь страны, эвакуацией военных складов и баз, населения и промышленных предприятий. С конца сентября по октябрь этого же года Анисимов находился в резерве фронта, затем был назначен начальником штаба 31-й армии Западного фронта. С ноября 1941 г. командовал 3-й Московской коммунистической стрелковой дивизией, принимал с ней участие в битве за Москву. Затем дивизия была преобразована в 130-ю стрелковую и вошла в состав 3 УдА Калининского фронта. В феврале 1942 г. в составе 34 А Северо-Западного фронта дивизия принимала участие в Демянской наступательной операции. За успешные бои награждён третьим орденом «Красного Знамени». В сентябре 1942 г. Н. П. Анисимов был назначен заместителем командующего 1-й УдА Северо-Западного фронта. Однако за проявленную нерешительность при управлении войсками армии в боевых действиях, 24 января 1943 г. был освобожден от должности и назначен временно исполняющим должность командира 7 гв.сд. В августе за невыполнение дивизией боевой задачи переведен на должность командира 391 сд. В октябре 1943 г. генерал-майор Н. П. Анисимов был назначен начальником Управления учебных частей Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии, а с декабря исполнял должность заместителя начальника Управления запасных и учебных частей этого же управления. Занимался формированием резервных армий. С конца апреля 1945 г. он командовал 30-й учебной стрелковой Ивановской дивизией.
После окончания войны, с июня 1945 г., Николай Павлович Анисимов занимал должность начальника 1-го отдела Управления военно-учебных заведений Главного управления кадров НКО. С сентября 1947 г. был зачислен слушателем курсов усовершенствования командиров стрелковых дивизий при Военной академии им. М. В. Фрунзе, после окончания которых с декабря 1949 г. продолжил службу в Управлении военно-учебных заведений стрелковых войск начальником 2-го и 1-го отделов; с мая 1952 г. был заместителем начальника управления (с мая 1953 г. — в составе Главного управления боевой подготовки Сухопутных войск).
17 октября 1958 г. был уволен в отставку по болезни.
После выхода на пенсию более 15 лет занимался общественной работой – был председателем жилищной комиссии.
Умер 5 февраля 1981 г. в Москве.
Похоронен на Кунцевском кладбище на воинском участке.
Был награждён 13 орденами и медалями: орден Ленина, четыре (пять) орденов Красного Знамени, орден Красной Звезды, медаль “XX лет РККА”, “За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941.1945гг.”, “За победу над Японией”, “За оборону Москвы”, “ХXХ лет Советской Армии и Флота”, “В память 800-летия Москвы” и Югославский орден – “Заслуга за народ П степени”, орден КНР. (Еще ряд наград было присвоено после войны- в том числе ордена Красной звезды, Отечественной войны)
Н. Анисимов Рождение гвардии
В начале февраля 1942 г. приказом Ставки Верховного Главнокомандующего наша дивизия была выведена из состава войск Московской зоны обороны и направлена на Северо-Западный фронт. Ей присвоили новое наименование — 130-я стрелковая дивизия. Были переименованы и ее полки.
Разгружались эшелоны на станциях Черный Дор и Горовастица. Оттуда части походным порядком двинулись дальше на запад. Миновали скованный льдом Селигер. От этого озера до места назначения было около ста километров. Марш предстоял нелегкий. Редко кому из добровольцев-москвичей довелось раньше преодолевать такое расстояние в пешем строю, с полной армейской выкладкой. Погода была отличной: легкий морозец, солнце и безоблачное небо. Чтобы избежать нападения с воздуха, приходилось рассредоточиваться, соблюдать маскировку. На открытой местности это было сложным делом — снег в полях лежал глубокий, достигая местами полутора метров.
Но люди крепились, не сетовали на трудности, упорно шли вперед. Два наших стрелковых полка, а с ними артиллерийский дивизион и некоторые отдельные части дивизии в намеченный срок вышли на исходный рубеж. Третий стрелковый полк, два артдивизиона и другие части запаздывали. Однако не изнурительный переход был тому причиной. Эти подразделения из-за налетов вражеской авиации застряли еще на железной дороге, а наверстать потерянное время было не так-то просто.
Выйдя на опушки лесов перед деревнями, что лежали к югу и юго-западу от райцентра Молвотицы, наши части начали готовиться к наступлению.
Для подготовки наступления у них оставались считанные часы. Важно было ничем не обнаружить сосредоточения наших войск. Поэтому от всего личного состава потребовали строго соблюдать маскировку, не выходить на передовые позиции вплоть до момента атаки.
Впереди наших частей располагался сводный лыжный отряд из трех отдельных батальонов под общим командованием капитана П.Г. Чмиля. До прибытия наших частей один из этих лыжных батальонов не раз предпринимал попытки овладеть отдельными опорными пунктами противника. Но успеха эти попытки не имели. По прибытии передовых частей дивизии сводный лыжный отряд вышел на левый фланг дивизии с задачей проникнуть в тыл противника.
Командование дивизии получило от участвовавшего в боевых операциях батальона лыжников некоторые сведения об оборонительной и огневой системах врага, о местности на подступах к вражеским позициям. Эти сведения были учтены при подготовке наступления.
Что же представлял собой противник, с которым должны были померяться силами наши воины, сыны и дочери Москвы? На участке, где предстояло вести наступление, оборонялось более сводного полка 123-й пехотной дивизии немцев. Вместе с ними действовали отдельный саперный батальон, минометный дивизион и четыре-пять батарей артиллерии. Это были отборные, вышколенные части, входившие в состав двух армейских корпусов 16-й немецкой армии. С воздуха их прикрывала авиация. Около пяти месяцев занимали они район Молвотицы. Этого времени было более чем достаточно, чтобы создать там сильно укрепленные, эшелонированные в глубину оборонительные позиции.
Передний край противника проходил по рекам Щебериха, Каменка, Пола. Селения, разбросанные по берегам этих рек, были превращены в прочные опорные пункты и узлы сопротивления. Участки, занятые фашистами, господствовали над окружающей местностью.
Так, перед фронтом нашей дивизии насчитывалось 35-45 дзотов с круговым обстрелом из пулеметов. Каменные и большинство прочных деревянных зданий, подвалы и чердаки фашисты приспособили для наблюдения и ведения огня. Подступы к селениям и промежутки между ними прикрывали минные поля. Вокруг населенных пунктов были насыпаны снежные валы, залитые водой и покрывшиеся толстым слоем льда. К ним вели скрытые ходы сообщения. Это позволило обороняющимся свободно маневрировать своими силами.
Но ни ледяные валы, ни дзоты, ни стройная огневая система, ни численный перевес, который удавалось врагу создавать на угрожаемых направлениях, не спасли его от поражения.
Первоначальный план нашего наступления предусматривал фронтальный прорыв с одновременным выходом части сил в тыл врага. Такая комбинация помогала замаскировать истинное направление нашего главного удара.
Принимая это решение, мы исходили прежде всего из того, что дивизия действовала в неполном составе. Командование армии, учитывая сложную общефронтовую обстановку, вынуждено было вводить нашу дивизию в бой по частям, не ожидая полного ее сосредоточения на исходном рубеже. Да и артиллерии у нас не хватало. Время было тяжелое, и командование армии и фронта не могло предоставить нам достаточного количества орудий и боеприпасов для массированной артиллерийской подготовки.
Утром 21 февраля немногочисленная артиллерия открыла огонь по противнику. Обстрел его опорных пунктов продолжался 15-20 минут. После этого стрелковый полк под командованием майора Кузнецова, действующий на главном направлении, перешел в атаку. Наступать пришлось по глубокому снегу, на открытой местности.
Ареной упорного боя явилась деревня Павлово. Гитлеровцы стремились во что бы то ни стало удержать ее. Сдача ими этого опорного пункта нарушала целостность их оборонительного рубежа. Поэтому противник подтянул резервы и дрался за каждую пядь земли. Сопротивление его становилось все ожесточеннее.
Снег на подступах к деревне почернел от дыма и гари, от вывороченных комьев земли. Вокруг с воем рвались мины, ухали снаряды, разбрасывая смертоносные осколки, не смолкали стук пулеметов, свист пуль. Но таков уж русский человек: чем труднее испытания на его пути, тем упорнее он их преодолевает, добиваясь успеха. Нашим бойцам часто недоставало военного умения, но их наступательный дух был необыкновенно высок. Наши воины проявляли беззаветную преданность Родине и народу, не щадя сил и самой жизни, добивались победы над врагом. Мужество, отвага и готовность к самопожертвованию были нормой поведения бойцов и командиров.
На вспомогательном направлении дивизии почти одновременно перешел в атаку на населенный пункт Дубровка 1-й батальон полка, которым командовал капитан Довнар. Охранение противника, находившееся в Дубровке, после упорного боя отошло. Все попытки подразделений батальона продвинуться к Новой Руссе и выйти на рубеж атаки пресекались фланговым пулеметным огнем из дзотов, и 1-й батальон с наступлением сумерек остался в исходном положении на северной окраине Дубровки.
Тем временем затихший с наступлением темноты бой за Павлово с прежним ожесточением возобновился утром 22 февраля. Объект первого дня атаки дважды переходил из рук в руки. Лишь на одном участке удалось закрепиться нашей стрелковой роте.
Тяжелое ранение получил в бою командир полка майор Кузнецов. С группой раненых бойцов его положили в сарае. Фашисты отчаянной контратакой потеснили наших и овладели сараем. Комиссар полка Репин с горсткой храбрецов бросился на выручку захваченных гитлеровцами раненых. Смельчаки достигли сарая, но сильным огнем тяжелых минометов противника эта группа была отрезана от наших подразделений. Комиссар был убит. Сарай, где находился майор Кузнецов с несколькими истекавшими кровью воинами, немцы сожгли. Когда бойцы узнали об этой жестокой расправе гитлеровцев над ранеными, то поклялись отомстить врагу.
Одновременно утром 22 февраля перешел в атаку на сильно укрепленный пункт Новая Русса и полк капитала Довнара. Бой был тяжелым, гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Только после подавления артиллерией пулеметов на колокольне 4-я рота 2-го батальона капитана Верстака ворвалась на западную окраину села.
Вступили в дело и лыжные батальоны. Один из них стремительным ударом прорвался в глубину обороны немцев и овладел селением Глыбочицы. С захватом этого селения одна из дорог, ведущая к Новой Руссе, оказалась перерезанной. Это был крупный успех. Учтя создавшуюся обстановку, командование дивизии внесло коррективы в первоначальный план наступления. Прежде всего было решено переменить направление главного удара, обеспечив захват Новой Руссы. Эту операцию возложили на 2-й полк под командованием капитана Довнара. К исходу дня село Новая Русса после упорных уличных боев было очищено от противника. Полк Довнара должен был развивать наступление на указанном ему направлении, содействуя частью сил нашим частям, решавшим задачу на прежнем главном направлении.
Трагически погибшего майора Кузнецова заменил капитан И. Дудченко. Ему было приказано наносить удар с юга во взаимодействии с капитаном Довнаром, довершить разгром части противника в районе Павлове-Сидорово. Задача лыжного отряда состояла в том, чтобы закрепиться в деревне Глыбочицы, а частью сил наступать на Старое Гучево.
23 февраля совместным ударом лыжного батальона и полка капитана Довнара Старое и Новое Гучево были освобождены. Этот исторический для Советской Армии день, день ее рождения, оказался знаменательным для нашей дивизии. В труднейших условиях она победно завершила наступление, нанеся серьезное поражение врагу, опытному в военном деле и до зубов вооруженному.
Уличные бои в Новой Руссе изобиловали примерами инициативных, смелых действий воинов. Многие из них показали себя как подлинные герои. Каменную церковь немцы приспособили под наблюдательный пункт, оборудовали в ней огневые точки; сильно они укрепили каменные и прочные дома. Не имея орудий сопровождения, бойцы пускали в ход фанаты, расстреливали пытавшихся спастись гитлеровцев из винтовок и автоматов. Пулеметчики, вчерашние студенты московских вузов Теннер, Монахов. Зубарев, Познер, заняв выгодные позиции, метко били по фашистам, очищали от них улицы.
Радостные вести поступали и с других направлений. Полку капитана Дудченко помогали хорошо взаимодействующие с ним части. Например, выход подразделений полка капитана Довнара на фланги немецкого опорного пункта Сидорово поставил его гарнизон под угрозу разгрома. Паника, возникшая в рядах противника, позволила капитану Дудченко со своими бойцами добиться решительного успеха. Боевое взаимодействие частей приносило все новые и новые замечательные плоды.
В итоге трехдневных боев наша дивизия овладела 17 опорными пунктами, проникла в тыл Молвотицкой группировки, чем способствовала нашему соседу справа в захвате всего Молвотицкого узла сопротивления. Дивизия, выполнив возложенную на нее задачу, заняла указанный ей рубеж.
В августе дивизия вышла на новый участок фронта — в район деревни Сутоки. Здесь ей предстояло в составе 1-й Ударной армии перерезать Рамушевский коридор между Старорусской и Демянской группировками 16-й немецкой армии и способствовать завершению окружения противника в демянском «котле». Задача была трудная.
Враг, удерживая этот район более десяти месяцев, основательно укрепил господствующие над болотами высоты, создал минные поля. Здесь было сосредоточено много живой силы и техники. Борьба на этом участке имела ту особенность, что быстрое продвижение вперед было невозможно из-за глубоко эшелонированной обороны немцев. Требовалось прогрызать ее методически, отвоевывая у врага метр за метром. Весь месяц прошел в ожесточенных боях. По пояс в грязи и воде, под огнем врага, терпя лишения из-за бездорожья, наши бойцы медленно наступали и стойко удерживали захваченные позиции. Было подсчитано: за август и сентябрь наши части и подразделения отразили в общей сложности 53 контратаки, истребив более тысячи гитлеровцев.
В конце сентября дивизия по приказу командующего фронтом была передислоцирована в район Пинаевых горок и заняла исходное положение для дальнейших активных боевых действий.
8 декабря 1942 г., когда дивизия была в боях, пришло радостное сообщение о преобразовании ее в 53-ю Гвардейскую стрелковую. Это явилось достойной наградой славному коллективу дивизии, незадолго до того отметившему первую годовщину ее образования и проведшему уже много тяжелых боев.
К тому времени, когда дивизии было присвоено гвардейское звание, меня перевели в другое соединение. Командиром дивизии был назначен Михаил Васильевич Романовский. Гвардейское знамя вручили дивизии 4 января 1943 г. В тот день полковник Романовский от имени товарищей по оружию — москвичей дал гвардейскую клятву. И эта клятва, как мы знаем, была выполнена.