вариант 1
Год 41-й был суровым, испытательным для нашего советского народа годом, когда гитлеровцы рвались к Москве — к сердцу пролетарских завоеваний. Вопрос стоял — фашизм или коммунизм?
Наш 3-й батальон 2-го полка 3-й коммунистической дивизии из московских рабочих занимал оборону за Москвой-рекой, районы: село Мякинино и окрестные высоты, т. е. подступы к Москве. Кроме того несколько групп совместно с приданным мне противотанковым истребительным батальоном, состоявшим из истребителей, дрессированных собак, охраняли поля и мосты в районе Нахабино и шоссе Волоколамского направления. В ноябре, когда мне стало известно, что в районе Дедовск — Нахабино концентрируется большое количество танковых соединений противника. Разведки, как полковая так и батальонная, соприкасаются на переднем крае с противником, но точных данных, где и количество танков — я не имел. В армии принято не ждать сверху данных, а питать ими верха, т. е. высшее командование. Я, посоветовавшись с своим командованием, т. е. комиссаром т. Улановским, н-ком штаба тов. Вороновичем, с командирами и политруками рот решил послать разведать этот район своими силами, а поэтому дал задание отобрать лучших бойцов со знанием немецкого языка. Мне много рекомендовали добровольцев на эту операцию. Выбор остался за рекомендацией командира 9 роты ст. лейтенанта тов. Иванова П.С. и политрука этой роты тов. Субботина, т.т. Жукова Бориса — бывший педагог, Шувалов — педагог, Шорин — слесарь з-да «Ильича» и Майлова А.Ф.. Правда, т. Жукова Б. пришлось отставить из-за возраста и зрения, но последних трех решено послать. Я особенно обратил внимание на молодого бойца Майлова, который мне уже был знаком в дни формирования батальона, в дни Октября в школе № 558 Москворецкого района. Это был молодой доброволец и «старик» нашего батальона.
Батальон формировался в исключительно быстрых условиях времени, когда был выброшен десант немцев на Каширском направлении. В день подавления десанта боец Майлов А.Ф. отличился смелостью и находчивостью, почему у меня и было основание надежда поручить разведку именно этим людям, уже себя показавшим. От командования полком мне пришлось скрыть затеваемую посылку в тыл противника бойцов-разведчиков. С моей стороны это был смелый риск, но риск продуманный. Я твердо знал, что командование согласия не даст, но в армии принято нести полную ответственность за порученный участок и рисковать, взвесив обстановку, позволялось.
20 ноября 1941 г. в ночь на 21-е тройка бойцов т.т. Майлов А., Шувалов и Шорин были снабжены соответствующей одеждой, вооружением и документами и отправлены в тыл противника. После отправки этой задуманной операции я сообщил командиру полка т. Довнару, комиссару т. Кагакову С.С. и н-ку штаба тов. Павлову. Меня поругали за своеволие, но в дивизию все же сообщили, где мой замысел был одобрен. Дни шли, а известий от моей разведки не было, несомненно в моем положении каждый бы переживал. Ведь люди-то были добровольцы, коммунисты и стояли мы под Москвой с уверенностью, что враг не пройдет в Москву. Зима на этот год на редкость была ранняя и суровая, мне приходилось батальон тренировать ночными походами, приучая людей к трудностям зимы. Были случаи и легкого обморожения, но состав батальона отрабатывался, от слабых и неустойчивых отсеивался. Душой и сердцем бойцов было частое посещение политсостава полка и дивизии в лице комиссара дивизии т. Лазарева, н-ка политотдела тов. Бирюкова и комиссара полка тов. Кагакова.
Я, воспоминая периоды гражданской войны 1917-1919 г.г., когда точно также политический состав жил среди бойцов и боролся вместе в одних рядах, так и напоминала наша 3-я коммунистическая дивизия, а главное это то, что положение на фронтах и в стране было доведено до каждого бойца. Разница было в том, что в дивизию пришли люди, вскормленные и воспитанные Советской властью, беззаветно преданные своей Родине, такими я и знал разведчиков, которых послал в тыл врага, твердо веря, что они не подведут.
Утром 24 ноября примерно в 5 часов утра, а зимой это еще ночь, позвонили мне с охраны минных полей, командир отделения тов. Серошат докладывал, что задержал трех граждан, которые не имеют документов, а требуют срочно их доставить лично к Вам.
У меня даже мысли не возникло, что это мои разведчики, я считал, что это гражданские перебежчики желают сообщить важные сведения о противнике. Кроме того они немного поморозились. Я срочно выслал сани, запряженные парой лошадей и через часа два ко мне в землянку штаба под конвоем ввели трех людей в крестьянской одежде.
Какая же моя была радость, что передо мной стояли т.т. Майлов Андрюша, Шувалов и Шорин. Я счастливо рассмеялся, что люди живы и возвратились. Давайте рассказывайте, а кушайте на ходу. Из трех вышел Андрюша и показывая на ноги свои сказал, они лучше расскажут. Я только тогда обратил внимание, что Шувалов и Шорин были в старых валенках, Майлов в лаптях, да в обыкновенных неуклюжих лаптях, подшитых и подвязанных веревкой. Через несколько минут лапти были заменены валенками, а их подшивки осторожно вспарывались и доставались карты наброски местности и группировки танковых расположений. О результатах данных я сообщил в полк, мне приказали срочно доставить моих разведчиков в штаб. Не мешкая, я вместе выехал с ними в штаб.
Оказалось, что тов. Майлов оказался исключительно наблюдательным и хорошим штабным офицером в будущем. Доставленные данные о противнике сыграли большую роль при разгроме немцев на Волоколамском направлении. Все три разведчика были представлены к боевым орденам Красного знамени, но как и где? Застряло награждение мне неизвестно, только никто из них награжден не было. Как проходила операция этих трех отважных разведчиков — слово за ними, так у них очевидно сохранилось в памяти более подробно.
В боях на северо-западном фронте я встречался с т. «Андрюшей», т.е. Майловым Андреем Филипповичем, офицером штабником батальонного масштаба, о его фронтовой деятельности командование и товарищи отзывались исключительно хорошо.
Бурым Д. Ф., гвардии подполковник в запасе, бывший командир 3-го батальона 2 полка 3 Коммунистической дивизии московских рабочих