Война застала меня на Московском заводе «Станколит». Я в то время работал электромонтером, одновременно учился в вечернем Электромеханическом техникуме. Помню, с каким волнением мы узнали о вероломном нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. С первого дня ряды коллектива стали редеть. Сначала на фронт уходили те, кто помоложе, после них стали уходить постарше. По состоянию здоровья я был освобожден от призыва в армию, но на душе было неспокойно. Враг захватывал нашу территорию, и каждый из нас считал своею обязанностью защищать свою землю от захватчиков. Пока не могло быть разговора о том, чтобы меня взяли в армию, и я продолжал работать. Нужно было оставаться дежурить по вечерам, ночью, иногда и две смены подряд. Хотелось отдать свои силы заводу, Родине.
В это напряженное для страны время, у нас, коммунистов, не возникало и мысли о 8-часовом рабочем дне. Мы знали — на фронте тяжело, значит, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь фронту.
Положение на фронтах осложнилось. Особенно напряженно оно было в октябре 1941 года. Враг рвался к Москве. Ряды станколитовцев сильно поредели. Кто ушел по призыву, кто — добровольцем. Каждый день, приходя на завод, мы недосчитывались то одного, то другого товарища — ушли на фронт.
В это время в Москве формировалось народное ополчение. В ополчение принимали людей старше призывного возраста и тех, кто по какой-либо причине освобожден от фронта.
В Дзержинском районе формировался рабочий батальон 3-й коммунистической дивизии. В него принимали только коммунистов и комсомольцев и лишь в виде исключения — отдельных беспартийных. Партийное бюро завода, подбирая кандидатов для этой дивизии, остановило свой выбор на моей кандидатуре. 14 октября я, вместе с другими членами партии, был вызван на заседание партийного бюро завода. Вот сидим, все 30 человек. Все мы знакомы между собою — некоторые ближе, другие менее близко, но все мы члены одного партийного коллектива, все мы встречались на партийных собраниях. В партийном бюро тоже произошли изменения. Секретарь партбюро — новый. Василий Филиппович Дудукин несколько дней тому назад тоже ушел в армию. Нет многих других членов бюро.
— Кузьма Ильич! Готов ли ты выполнить задание партии и сражаться с врагом в Коммунистическом отряде? — спрашивает меня заместитель секретаря Иван Алексеевич Серебров. В комнате напряженная тишина. Я мысленно перебираю всю свою жизнь до этого дня. Мне ли, потомственному рабочему, не идти на фронт! Мне ли не защищать свою родную советскую власть! Мой отец, Илья Иванович Ровнов, 56 лет проработал на железнодорожном транспорте. Он дал мне образование, квалификацию. С молодых лет я привык быть в первых рядах. В 1924 году я вступил в комсомол, в 1930-м — в партию. Любое задание партии и комсомола для меня было законом. И вот сейчас, когда Родина в опасности, кто как не мы, коммунисты, должны в первых рядах защищать ее?
— Благодарю, товарищи, за доверие. Постараюсь его оправдать! — говорю я. Члены бюро прощаются с теми, кого они отобрали в рабочий батальон, и мы уходим.
Собраться надо за один день. Завтра мы покидаем завод, столицу.
Из нас, станколитовцев, сформировали пулеметный взвод, командиром которого был назначен тов. Бурдаков, а затем — тов. Рождественский.
Ровнов Кузьма Ильич