Гайлюнский Яков Григорьевич
22 июня 1941 года спокойная, мирная жизнь воскресной Москвы была прервана страшным словом «война»! Многие отнеслись к этому как к плохой шутке, пока не услышали по радио выступление Молотова о вероломном нападении фашистской Германии на Советский Союз.
Ошеломленные люди, стремясь к немедленной деятельности, устремились на свои предприятия и учреждения.
Большинство наших сотрудников прибыло в институт и в обстановке большого патриотического подъема требовали от парткома и дирекции каких-либо немедленных поручений; многие тут же подавали заявления о направлении их добровольцами в действующую Армию.
С первого же дня войны в институте приступили к развертыванию формирований гражданской обороны — установили дежурства, многих перевели на казарменное положение. Срочно перебазировали в третий корпус склады из помещений бомбоубежища в первом корпусе, отрыли траншеи на заднем дворе, выкопали водоем между вторым и третьим корпусами, организовали взводы пожарной охраны, охраны объектов, железной дороги, мостов, бензоколонки, сандружину. Особенно трудно доставалось взводу пожарной охраны — каждую ночь объявлялась воздушная тревога и некоторые самолеты, прорвавшись через подмосковную зону ПВО, бомбили Москву. Особенно много сбрасывали зажигательных бомб. Многие из них упали на крыши нашего первого и второго корпусов, но активными действиями наших сотрудников были обезврежены. У Новых домов на шоссе сброшено несколько тяжелых фугасок. Часто нас вызывали на ночные дежурства в райкоме.
Несмотря на почти еженочные вызовы по тревоге на крыши и патрулирование объектов, полным ходом шла активная, напористая научно-исследовательская работа в наших лабораториях. Все старались сделать как можно больше для нашей победы.
Большинство нашей молодежи было призвано в Красную Армию. В институте оставались только забронированные Наркоматом обороны специалисты. Несмотря на бронирование, многие добровольно уходят в народное ополчение и истребительные батальоны.
Министерством дано указание об эвакуации института в Сталинград и Свердловск. Был организован штаб эвакуации , куда вошли работники дирекции, парткома и комитета комсомола. Была проделана огромная работа по организации транспорта, демонтажу оборудования, погрузке в эшелоны, снабжения на дорогу продовольствием и т.п. В августе отправлен первый эшелон, грузятся баржи.
К октябрю положение на фронтах ухудшается. Гитлеровскими войсками взяты Брянск, Вязьма, Орел, Ржев, Калинин, Сухиничи. Враг грозной тучей навис над Москвой.
14 октября вечером во время заседания комитета комсомола, где обсуждались вопросы выполнения срочных заданий фронта, вопросы эвакуации, помощи фронту, создания оборонительных сооружений, меня по телефону срочно вызвали в райком, где нам сообщили о состоявшемся вчера решении Московского комитета партии — Москву не сдавать, призвать коммунистов и комсомольцев к вооруженной защите столицы, мобилизовать все ее население на строительство укреплений.
В комитете комсомола все с нетерпением ждали моего возвращения из райкома и по сообщению о призыве РК приняли решение всем составом уйти на фронт добровольцами.
Из первого цеха прибежал Витька Махов — ученик слесаря и выложил на стол сразу 2 заявления о приеме в комсомол и о вступлении добровольцем в ряды сражающейся Армии.
Нелегко было сразу договориться с дирекцией института отпустить сразу 25 человек. Сошлись на 22-х коммунистах и комсомольцах. Вот здесь, собственно говоря, и начинается история нашей дивизии.
Начало пути. Битва за Москву.
Утром 16 октября наш отряд выстроился перед школой 406 (сейчас это Институт повышения квалификации для руководящих работников на Авиамоторной), где формировался Калининский батальон московских рабочих.
В батальон были зачислены Анашкин, Волосников, Дичев, Махов, Русаков, Ковалев, Берман, Курочкин, Купчинский, Дойников, Малахов, Губин, Григорьев… Здесь нас вооружили французскими винтовками «Лебель» с 10-ю патронами на каждого. Кое-кому досталось по гранате.
17 октября в Подмосковье все районные батальоны московских рабочих были сведены в 3-ю Московскую Коммунистическую дивизию, которая в составе 12 тысяч человек заняла рубежи обороны от Волоколамского до Ленинградского шоссе.
В большинстве своем необученные воины получили свое боевое крещение в заснеженных лесах и полях Подмосковья — в районах Клина, Крюкова, Солнечногорска, Нарофоминска, Истры. Освободили Федоскино, Сухаревку, Заречье, Озерецкое.
После первых боев многие из нас попали в подразделения связи, некоторых откомандировали по специальности — в авиа и артиллерийские части. В боях в районе Нахабино (Талица-Истра-Волоколамск) передовые отряды дивизии обеспечивали радиосвязью наши ребята — Анашкин и Волосников, телефонной связью от КП батальона Ковалев и Русаков.
Сразу же отличились наши разведчики. Федя Качармин, 16-летний парень использовав «попутную» немецкую автомашину, доставил важные разведданные. Отличились в боях за Федоскино танкисты дивизии под командованием Героя Советского Союза Берендеева — участника боев с белофиннами.
Сдержав бешеный натиск немцев, наши части, перемолов в кровопролитнейших сражениях живую силу и технику противника, перешли в мощное контрнаступление, нанеся ему непоправимое поражение. Эта победа не только ликвидировала опасность, нависшую над Москвой, но, что по-моему является самым главным, показала, что фашистов можно и нужно бить, что их «непобедимость» мифическая и просто связана с тем, что они с 39 года одерживали легкие победы с помощью различных предателей типа Петенов и Квислингов.
После ликвидации непосредственной угрозы Москве, нашу дивизию вывели из района боев и начали капитально вооружать, обмундировывать (большинство из нас были в штатском или в обмундировании, взятом из реквизита Мосфильма. Сейчас мы улыбаемся, вспоминая эту пеструю компанию с винтовками времен Парижской коммуны, а тогда нам не до смеха было. Наша учеба, вооружение и экипировка продолжались до февраля 1942 года. К этому времени резко изменился облик нашего соединения. Все красноармейцы были приведены к присяге, вооружены русскими трехлинейками, многие даже автоматами, каждый получил соответствующее обмундирование, обучился владению своим оружием, действиям в наступлении и обороне.