Котляр Николай Михайлович
15.02.2022
Категории: Книга памяти
Военный прокурор дивизии
Родился 18.04.1910
Место рождения: Семеновка, Черниговская область, Украина
В Ленинграде окончил институт журналистики, Первый юридический институт и аспирантуру.
Кандидат юридических наук
Работал в газете «Смена».
В 1937-1940 годах находился в ГУЛАГе.
Реабилитирован.
23.07.1941 ушел добровольцем на фронт в звании рядового 100-й стрелковой дивизии.
«Нахлынули воспоминания. Вот я – политбоец сводного Московско Ленинградского коммунистического батальона, а с первого боя ещё и парторг третьей роты. Командир подразделения никак не найдёт дивизии, в которую нам надлежало влиться; кажется, это должна быть сотая. Но где она? Одни поясняли, что пробивается из окружения, другие – что ведёт бои справа от нас. Между Минском и Смоленском какой- то бригадный комиссар приказал батальону занять оборону вдоль шоссе и прикрыть отход наших войск. Для поддержки нам придали несколько «заблудившихся» пушек и обещали помочь с воздуха.
Мы крепко заклинили шоссе и контролировали его более суток. Но к полудню следующего дня фашистские танки оказались в нашем тылу. Стих грохот поддерживающих батальон пушек, и только одиноко и тревожно кружились над нами два три «ястребка», словно предупреждая о надвигающейся беде. Танки противника, смяв тыл батальона и расправившись с артиллерией, устремились вперёд. Тогда впервые услышал я горькое слово «окружение». Как выходили из кольца, знает только тот, кто бывал в таких переплётах. Потом угроза окружения и частые стычки с противником уже не очень пугали – отбившись от одной вражеской группы, мы вскоре сталкивались с другой и снова уходили, причинив немало вреда фашистам. Последний раз нас здорово потрепали западнее Ельни. Неся большие потери, батальон все же оторвался от наседавших гитлеровцев, вышёл на боевые позиции 103 й стрелковой дивизии 24 й армии Резервного фронта и вошёл в её состав.
Через несколько дней я стал восьмым политруком третьей роты 583 го полка: семь моих предшественников погибли. В этом соединении довелось мне познать первую радость победы – освобождение Ельни – и последнюю горечь окружения.
6 октября меня вызвали в штаб полка и приказали отправиться в прокуратуру для работы военным следователем. Но добраться туда не удалось. Боясь заблудиться, заночевал в дивизионном медсанбате. А на рассвете лес содрогнулся от мощного удара артиллерии. Гитлеровцы начали генеральное наступление на Москву. В полдень медсанбат получил приказ отходить к Вязьме, но через сутки был атакован вражеской пехотой. Это были самые трудные дни. Медсанбат не боевая единица. Те из раненых, кто мог встать на ноги, получили оружие. Остальных несли и тянули на волокушах сестры и санитарки. Горстка здоровых бойцов и врачи прикрывали их, ведя непрерывный неравный бой. Леса и болота здорово нам помогали – фашисты их боялись.
Всё - таки отбились и в середине октября вышли восточнее Вязьмы, где- то в районе Можайска. Раненых сразу же увезли в Москву. В первые минуты окружения царапнуло и меня. Рана засохла и особо не тревожила, но врач всё- таки предложил мне следовать в госпиталь. Там меня направили в роту выздоравливающих».
С ноября 1941 года – прокурор 3-й Московской коммунистической стрелковой дивизии, военюрист 3 ранга.
Летом 1942 г. был назначен военным прокурором 10-й резервной армии. В декабре 1942 эта армия получила название 5-й ударной армии и вошла в состав действующих войск.
В своих мемуарах («Именем Закона», М.1965 г.) Котляр приводит массу примеров, когда ему приходилось в военных условиях проводить следствия, причем совершенно разные – начиная от расследования случаев самострелов и заканчивая взятием немецких диверсантов-шпионов. По поводу самострелов – они случались среди рядового состава. Немало способствовали тому и немецкие листовки, в которых объяснялось, как прострелить руку, или ногу. Очень частыми были ситуации, когда отдельные воинские формирования, передислоцированные, или выведенные из окружения, отказывались подчиняться и нарушали дисциплину. Котляру приходилось урегулировать данные вопросы, причем не опускаясь до ареста. Особенно знаменателен его конфликт с командиром батальона прибывшего со Сталинградского фронта. Нарушая все правила светомаскировки, этот командир разместил людей возле ж\д полотна. На все требования переместиться в другое место, командир отвечал в стиле: «До лампочки мне ваша маскировка, побудьте с мое на передовой и в Сталинграде, тогда поймете цену вашей бутафории…» Конфликт был в конечном итоге решен, но на прокурора армии (Котляра) был подан рапорт каким-то начальником, присутствовавшим при конфликте. О том, что нервный майор все же выполнил распоряжение не было ни слова… В конечном итоге Котляр спас этого майора от трибунала. При подготовке Ясско-Кишиневской операции, чтобы сохранить в тайне ход подготовки к наступлению, именно на прокуратуре армии лежала ответственность за разъяснение воинскому персоналу необходимость сохранения военной тайны. 80% работы структуры Котляра строилось на том, чтобы найти подход к каждому отдельно взятому человеку.
Награжден Орденом Красной Звезды (Приказ ВС Южного фронта №: 91/н от: 21.04.1943)
Награжден Орденом Орден Отечественной войны II степени. (Указ Президиума ВС СССР от 14.02.1944). Даты подвига: 01.07.1943-21.09.1943
Награжден Орденом Орден Отечественной войны II степени. (Указ Президиума ВС СССР от 19.03.1944)
Награжден Медалью «За оборону Москвы» (Указ Президиума ВС СССР от 01.05.1944)
Летом 1944, накануне Ясско-Кишиневской операции, командармом 5-й армии стал Берзарин Н.Э. С этого времени Котляр бок о бок работал с Берзариным и дошел вместе с ним до Берлина.
Награжден Орденом Орден Отечественной войны I степени. (Указ Президиума ВС СССР от 13.09.1944)
С болью в сердце, Котляр вспоминает, как уже после войны к нему подходили в основном молодые люди, которые не видели боевых действий и с ухмылкой, качая головой, говорили что-нибудь вроде фразы «когда говорят пушки – законы молчат». Каково это было выслушивать человеку, который одним из первых военных юристов вступил на территорию лагеря Освенцим, после того как войска маршала Конева освободили тот район? В городе Зонненбург Ковалю пришлось лично разгребать горы трупов в здании гестапо. Среди сотен, расстрелянных немцами перед отступлением попадались еще дышащие и стонущие люди. За одну ночь в тюрьме было уничтожено около 800 заключенных. У государственной комиссии по расследованию фашистских злодеяний не хватало ни людей, ни времени на то, чтобы все запротоколировать и допросить свидетелей. Приходилось оставлять следователей юстиции на местах. В Польше пришлось столкнуться с остатками власовских частей. Переодевшись в советскую форму, они объединялись в банды. Люди, у которых в душе не было ничего, кроме лакейского пресмыкательства ради того, чтобы существовать и потому они были готовы на все, что угодно, лишь бы вымолить жизнь.
В течение всей войны, «одаренные» агитаторы распаляли в наших войсках заслуженное чувство жажды мести к немцам, плакаты в стиле «убей немца!» были на каждом шагу. Но когда наши взяли Берлин, то директива резко поменялась. Именно военная прокуратура занималась тем, чтобы удержать бойцов и местных жителей от самосуда. Отец Котляра умер от голода в блокадном Ленинграде и уж кому-кому, а ему тоже было не совсем по душе такое показательное милосердие к нацистам и их соратникам. Берзарин, при проведении заключительного перед наступлением на Берлин инструктажа, больше всего делал акцент на терпимом отношении к мирному населению, о сохранении памятников культуры. Но в мыслях у всех всплывала директива Гитлера о затоплении Москвы. «Совершенно безответственно было бы рисковать жизнью немецких солдат для спасения русских городов…» - говорил Гитлер.
Награжден Орденом Красного Знамени (Указ Президиума ВС СССР от 06.04.1945)
Награжден Медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (Указ Президиума ВС СССР от 09.05.1945)
После взятия Берлина Берзарин и Котляр были повышены в званиях и назначены комендантом и военным прокурором Берлина соответственно. Причем Котляр совмещал должность военного прокурора с должностью гражданского прокурора.
«-Герр прокуратор, позвольте пожмать ваш руку и заявить большой спасибо. Я думаль, вы будете все вымещать здесь, Германия… Но вы все потеряль, все забыль… Вы – настоящие человеки… - Нет, фрау, мы ничего не забыли, мы только будем спрашивать с тех, кто виновен, - пояснил я». (Из разговора Николая Михайловича Котляра с представительницей берлинского женского комитета)
Рука об руку они пройдут вплоть до 16 июня 1945 г. Потом Котляр останется один и ему придется самолично расследовать причины гибели Николая Эрастовича, спасать от самосуда водителя грузовика, очевидно ставшего жертвой жестокой подставы. Он же на свой страх и риск вычеркнет из протокола имя этого человека, чтобы его фамилия не ассоциировалась с гибелью коменданта, исключив тем самым возможные спекуляции СМИ на эту тему. Но до этого печального дня они успеют сделать очень многое. Здесь будет и расследование обстоятельств смерти Гитлера, и штурм рейхсканцелярии, и поиски трупов руководителей нацистской партии. Будет описан процесс капитуляции немецких войск, именно войск…Как их заставляли выходить из каждого здания, предварительно подготовив к сдаче в плен. Кстати, процессом капитуляции руководили только солдаты. Офицеры стояли в стороне. Не известно в точности, кто был автором этого символизма, но то, что капитуляцию немецких генералов принимали именно простые рядовые, было целиком ими заслуженно. Они заслужили такую честь своими муками и своей кровью! А сама официальная церемония подписания капитуляции пройдет намного позже. После нее состоялся банкет, или, как официально он был назван, «прием у Жукова по случаю подписания акта капитуляции». Пока шел банкет, немецкая делегация, говорят, провела ночь в отдельном помещении. Потом была беспорядочная стрельба в воздух, она же – «салют». Когда Котляр на следующий день допрашивал очередного фашистского полковника, тот произнес историческую фразу: «Победители всегда расточительны, но вы не забывайте о характере своих союзников… Берегите боеприпасы» … После капитуляции к Берзарину стали обращаться бывшие белоэмигранты с просьбой разрешить им вернуться на родину. Более четырёхсот человек пришло на прием в назначенный день! Дальше у Котляра были обычные прокурорские будни – эсэсовцы, притворяясь антифашистами, расправлялись с честными людьми, которые знали о их прошлом; провокаторы брали в заложники детей и запирались с ними в церкви, а после спасения, матери детей пытались наградить советских солдат золотыми часами и кольцами.
Котляру также пришлось расследовать дело об убийстве Карла Либкнехта и Розы Люксембург (допрашивал одного из участников убийства Отто Рунге. Довелось по этому поводу пообщаться с загадочным Вильгельмом Пиком. К первому июня 1945 года 2 миллиона берлинцев получили продуктовые карточки. Юристы следили, чтобы не было злоупотреблений с карточками. 16 июня – гибель Берзарина. Немцы, чтобы увековечить память о нем, назвали площадь Петерсбургергплатц и улицу Перербургерштрассе именем Берзарина. Эта смерть знаменует начало новых переменен, или, быть может возврата к прошлому? В начале июля 1945, когда нашей администрацией, и в первую очередь благодаря деятельности Берзарина, были решены основные и организационные проблемы с обеспечением населения продуктами и налаживанием мирной жизни, в город вошли войска союзников. Чуть позже Котляр отправится в Западную Германию, в американскую зону оккупации. То, что он увидел там, сильно поразило его. «Почти полное отсутствие следов войны – нетронутые фабрики, заводы, магазины, дома… На улицах – потоки легковых автомашин, толпы хорошо одетых женщин, мужчин, детей. Среди них немало в немецкой форме, только без погон, знаков различия и орденов». Никто не думал об Освенциме, о Заксенхаузене и уж тем более о разоренных городах СССР… В лагере, где содержались эсэсовцы, особенно сильно американцы следили за качеством питания заключенных. «1600 калорий получали все заключенные, а работающие в день работы получали 2500». В это время в городах американской зоны оккупации работающие немцы получали в день 850-1000 калорий. Неработающие – 700-800! В университетах студенты продолжали учиться по программе 1938 и 1939 годов. Никакие изменения в учебную программу не были внесены. Студенты изучали книгу Н. Трейчке «Политика» в качестве обязательной программы. Это тот самый автор, кто утверждал, что все абсолютно нации, за исключением немецкой, вырождаются и поэтому немцы – «единственная нация, могущая претендовать на мировое господство». Также изучали труд Отто Коелреутера «Создание немецкого фюрерного государства». Как сказал ректор, из учебной программы были изъяты лишь книги Гитлера и Розенберга.
Занимался изучением свидетельств о злодеяниях фашистов в Освенциме.
Участвовал в подготовке документа «1470 секретов концентрационного лагеря Заксенхаузен-Оранненбург».
В период работы Международного трибунала в Нюрнберге изучал материалы для подготовки обвинения против начальника Главного управления безопасности и полиции Третьего рейха генерала СС Э.Кальтенбруннера, присутствовал на его допросах. Кстати, Котляр учился в одном институте с Л.Н. Смирновым и встречался на фронте с военным прокурором армии Н.Д. Зоря. (Именно Зоря представлял советское обвинение по разделам «Агрессия против СССР» и «Принудительный труд и насильственный угон в немецкое рабство», а также по «Катынскому делу». Умер при невыясненных обстоятельствах во время процесса!) Подсудимые именовались исключительно, как свидетели и обращались к ним только так. Лишь после долгих дебатов и возражений советской стороны, союзники согласились обращаться к преступникам по следующей форме: «Подсудимый, желаете ли вы дать показания в качестве свидетеля по вашему делу?».
Николай Михайлович Котляр участвовал в судебном процессе над администрацией лагерей Дахау. Этот лагерь был лагерем по истреблению советских военнопленных и насильно угнанных в Германию граждан. В суд не было вызвано в качестве свидетеля ни одного советского гражданина! Когда у американских обвинителей потребовали объяснений, они просто ответили, что свидетелей не нашли… Пройдет еще немного времени, и на практически все административные должности будут возвращены их прежним, нацистским владельцам. В Ганновере, например, английская администрация на должность начальника полиции назначила подполковника Шульте, того самого, который при Гитлере был начальником полиции в оккупированной столице Голландии. Член гитлеровского имперского совета Пенеген стал председателем созданного английской администрацией объединения металлургов… Начиная с 1946 на работников отделов репатриации советских граждан, которые разыскивали скрытые лагеря, в том числе и детские, совершались нападения… По Мюнхену ходили власовцы в военной форме. Плодились «украинские», «татарские», и «белорусские» комитеты, во главе которых стояли гитлеровские нацисты…
Награжден Медалью «За освобождение Варшавы» (Указ Президиума ВС СССР от 09.06.1945)
Награжден Медалью «За взятие Берлина» (Указ Президиума ВС СССР от 09.06.1945)
В ноябре 1946 Николай Михайлович Котляр приступил к формированию новой военной прокуратуры – Советской военной администрации в Германии (СВАГ). И был назначен прокурором СВАГ.
В конце 1946 года, военная прокуратура арестовала группу офицеров советской военной администрации в Германии, обвинявшихся в присвоении госимущества в особо крупных размерах. Несмотря на явные доказательства вины, ни один из них не был осужден.
Подробнее
Награжден Медалью За боевые заслуги» (Указ Президиума ВС СССР от 27.12.1951)
Дата окончания службы: 14.03.1961
После выхода в отставку жил в Феодосии. По отзывам многих людей «удивительный лектор, потрясающий рассказчик. Мы заслушивались его в школе».
Директор картинной галереи Айвазовского Татьяна Гайдук его вспоминает как потрясающего собеседника.
– Несмотря на то, что рассказы у него были в основном на политическую, историческую тему, его можно было слушать по многу раз. У него была уникальная память. Удивительно было и то, что он мог поддержать разговор и с дамой. С дамами он был очень обходителен, – рассказывает она.
Награжден Орденом Орден Отечественной войны II степени. (Приказ Министра обороны СССР от 06.04.1985)
Умер в 1995 г.
Использованы материалы сайтов «Память народа», «3 мксд»,gorod24.online, livelib.ru
