Полк моего деда
14.11.2024
Категории: Воспоминания, дневники, письма
Удивительная встреча через жизнь после войныТекст: Андрей Смирнов
Под вечер 14 июня 1986 года владимирская электричка доставила нас - около трехсот студентов-гуманитариев МГУ имени Ломоносова - на станцию Федулово, что в 74 километрах к востоку от Владимира.
Станция Федулово. 1986 год. Внук
В летнем военном лагере у Федулово нам предстояло пройти 42-дневные военные сборы - коими завершалась в Московском университете подготовка офицеров запаса.
Палаточный лагерь расположился в прореженном сосновом лесу.
Меж сосен стояли желтоватые шатры палаток, зеленые деревянные помосты под навесом, со столами и скамьями, - учебные классы. Белели силикатным кирпичом оружейные комнаты и каптерки.
В километре восточнее протекала Клязьма, и со свалки за южной границей лагеря слышались крики чаек.
В лесу между лагерем и железной дорогой спела малина...
Шел 1986 год - когда холодную войну еще никто не отменял.
На занятиях в классах мы, курсанты 2-й роты, готовились подрывать моральный дух абсолютно конкретного противника - 3-й механизированной дивизии армии США (известной с Первой мировой войны как "Скала на Марне"). Уясняли по карте, где разместить громкоговорящие установки, какой участок обстрелять агитационными снарядами, начиненными листовками...
29 июня 1986 года, в солнечный, жаркий воскресный день, мы - те, кто еще не служил в армии, - приняли присягу, и все четыре роты прошли торжественным маршем. Под "Прощание славянки", старым русским пехотным шагом - 120 шагов в минуту.
И тополя в листве, от зноя клейкой,
И марша звон в ушах.
Родной погон, родная трехлинейка,
Родной свободный шаг.
Тогда я еще не знал этих строк литературоведа и поэта Ростислава Михайловича Самарина (1911-1974). Но ощущения были схожие - хоть тополя на плацу в военном городке Федулово не росли, а руки сжимали не трехлинейную винтовку, а висевший на груди автомат АК-74 с пластмассовым ложем.
В тот июнь страна вспоминала 45-ю годовщину начала войны.
Родившимся через 15-20 лет после Победы, нам не надо было уточнять, о какой войне идет речь. Она и для нас навсегда разделила новейшую историю на "до войны" и "после". Уже дошкольником я воспринимал как абсолютно естественные строки песни на стихи Роберта Рождественского:
Просыпаемся мы -
И грохочет над полночью
То ли гроза,
То ли эхо прошедшей войны.
А на учебном поле рядом с лагерем, сразу за железной дорогой Москва - Горький, стояли, имитируя боевую обстановку, старые тяжелые танки ИС-2 образца 1944 года. Закопченные, обгорелые...
Ополченцы 1-го Коммунистического полка обучаются штыковому бою. В руках - французские винтовки системы Лебеля образца 1907/15 годов.
Город Ковров. 1956 год. Отец
В двух километрах от нашего лагеря, за рекой Клязьмой, лежал город Ковров. Там, на известном оружейном заводе ("почтовый ящик 22"), в 1956-1957 годах работал мой отец - по окончании Московского высшего технического училища имени Баумана (ныне МГТУ имени Баумана). Сначала на должности мастера, потом на инженерной. Да и военные сборы летом 1953-го он проходил на той же Клязьме, только под Гороховцом, при артиллерийском полку большой мощности - в МВТУ из отца готовили инженера по матчасти наземной артиллерии.
Будущий историк, я, конечно, зафиксировал случайное пересечение наших с отцом жизненных дорог под Ковровом. Но я не мог и помыслить, насколько тесно сплетутся на этом совсем близком от Москвы пятачке судьбы нашей семьи с судьбой страны...
На сборах нас, студентов, кормил, одевал и обувал расквартированный в военном городке Федулово 522-й гвардейский учебный танковый Рижский полк. Отпускал со своего склада продовольствие, выделил повара, выдал комплекты новенького полевого обмундирования. А когда в начале июля вдруг похолодало - еще и ватники. Снабдил звездочками на пилотки и петличными эмблемами - силуэтиками танков...
И вот совсем недавно, в декабре 2020 года, я узнал, что "наш" Рижский полк - тот самый, в котором осенью 1941-го служил и участвовал в обороне Москвы мой дед, Кузьма Петрович Смирнов (1895 - 1972).
Москва. 1941 год. Дед
Уроженец подмосковной деревни Еднево, он с 14 лет работал на фабриках учеником шорника и шорником - шил конскую упряжь. Сперва в Москве, а с 1912-го - в Петербурге/Петрограде.
Что такое война, еще в молодости изведал сполна. Уйдя 19-летним "парнем с Петроградской стороны" на Первую мировую и став вторым номером пулеметного расчета, участвовал в 1916 году в Брусиловском прорыве. А летом 1917-го - в тяжелейшем сражении с немцами при Мэрэшешти - в Румынии, на реке Серет, - где поубивало всех его товарищей-пулеметчиков...
Но я запомнил его прямо-таки иллюстрацией к нашей фамилии - абсолютно мирным. Законопослушным, добросовестным, пунктуальным.
