Воспоминания, Бирюков Константин Александрович
05.03.2022
Категории: Воспоминания, дневники, письма
Дивизия и Щербаков А.С.13 октября 1941 года на собрании партийного актива г. Москвы, где мне довелось присутствовать, в Большом зале консерватории тов. Щербаков в своем докладе обрисовал в деталях нависшую над Москвой угрозу, поставил партийный актив перед фактом непосредственной опасности в связи с прорывом линии обороны в Волоколамском направлении и в районе Малоярославца. В решении бюро МГК ВКП(б) предложил создание рабочих батальонов из коммунистов и комсомольцев по районам Москвы для защиты столицы собственными силами от подступавшего к Москве врага. Вопросов по докладу не было. Два-три коротких выступления, поддерживавших решение МГК ВКП(б) о необходимости создания рабочих батальонов и вооружения их за счет местных средств, имевшихся на предприятиях районов города.
Единодушное голосование подтвердило готовность большевиков Москвы упорно защищать подступы города. Запись в рабочие батальоны фактически началась еще на собрании партийного актива у секретарей райкомов районов г. Москвы.
На утро в последующие два дня по заводам и учреждениям прошли митинги с призывом МГК ВКП(б) к защите Москвы. Запись добровольцев проходила сразу же по окончании митингов. В некоторых районах проведены были собрания районного партийного актива. Группа политработников политуправления МВО была выделена главным образом за счет партийных курсов в помощь МГК ВКП(б) по формированию рабочих батальонов и в ближайшие два дня после инструктажа лично тов. Щербакова помогала формировать организованные подразделения на предприятиях города и сводить их в рабочие батальоны порайонно. Под размещение рабочих батальонов были заняты преимущественно школы, расположенные близко к райкомам партии. Райкомы партии превратились в шумные ульи, куда был большой наплыв желающих попасть в рабочие батальоны, кому было отказано при формировании подразделений на предприятиях. Сформировавшиеся на предприятиях подразделения сразу же забирали все имевшееся в охране заводов вооружение. Районные комитеты разыскивали имевшееся вооружение в спецшколах, военных учебных заведениях и на военных заводах, концентрируя его в районных комитетах партии и вооружая подразделения рабочих батальонов.
Тов. Щербаков по нескольку раз в день интересовался, ходом формирования рабочих батальонов и главным образом ходом вооружения их, оказывая всяческую поддержку в изъятии вооружения на военных заводах, где отдельные наркомы пытались задерживать вооружение и боеприпасы.
15 октября на заседании военного совета Московского военного округа, членом которого являлся и тов. Щербаков, был заслушан вопрос о ходе формирования рабочих батальонов и одновременно заслушивались вопросы об обеспечении вооружением в тех районах, где не было военных заводов.
Краткое обобщенное сообщение сделал генерал-майор Фролов, являвшийся зам. Председателя Моссовета, он же заместитель командующего МВО и он же начальник ПВО г. Москвы.
16 октября на заседании военного совета было утверждено командование боевых участков обороны г. Москвы. Вся оборона была разбита на три участка: 1, 2 и 3-й и установлен состав вооруженных сил по каждому боевому участку. На первый участок, как на менее ответственный, было предложено вывести и расположить для оборудования линии обороны рабочие батальоны районов г. Москвы; на второй боевой участок расположить две истребительные бригады, сформированные из истребительных батальонов в августе месяце 1941 года, составившиеся из добровольцев; и на третий боевой участок 232 Иваново-Вознесенскую стрелковую кадровую дивизию, памятуя, что наибольшая угроза предполагалась непосредственно с запада.
Начальником 1 боевого участка был назначен майор Зелик, военкомом - батальонный комиссар Бирюков. Структура боевого участка установлена была следующая: 25 рабочих батальонов разбиваются на два стрелковых полка и занимают линию обороны: Ленинградское и Волоколамское шоссе, как основное направление на этом боевом участке.
17 октября 12 рабочих батальонов были выведены и расположены на рубежах боевого участка, ранее прорекогносцированного силами 17-ти командиров, выделенных по просьбе тов. Щербакова из академии им. Фрунзе и после его вмешательства оставленных для использования в качестве комсостава стрелковыми полками и в штабе боевого участка /Кузнецов, Довнар, Дудченко, Фельдман, Жерихин и другие/.
19 октября на заседании военного совета начальники боевых участков и комиссары докладывали о ходе работ по инженерным сооружениям на участках. По 1-му боевому участку ход оборонных сооружений признан был неудовлетворительным. По вине начальника боевого участка 13 рабочих батальонов оказались не выведенными и не включенными в формирование стрелковых полков, в связи с чем майор 3елик от командования боевым участком был отстранен и вместо него назначен полковник Ромашенко. А боевые участки в связи с принятием наиболее правильного оформившегося направления по каждому в отдельности, переименовали в группы, именуя 1 боевой участок - северо-западной группой, 2 боевой участок - западной группой, 3 боевой участок - юго-западной группой.
Противник, учитывая наличие крепкой обороны, пошел по линии создания обходных клещей по охвату Москвы, в связи с чем центр опасности наиболее вероятного нападения переместился с 3 на 2 боевой участок, или точнее - с юго-западной на западную группу, руководство которой было укреплено назначением командиром западной группы генерал-майора Крамарчука.
Следует одновременно отметить, что 19 числа на заседании военного совета, резко критикуя отсутствие должного руководства в создании обороны со стороны генерал-майора Фролова, Крамарчук добился освобождения его от поста заместителя командующего МВО, хотя Фролов ежедневно через Моссовет особенно по линии транспорта через зам. Председателя Моссовета Иванова и по линии инженерных сооружений через зам. Председателя Моссовета Яснова, посещая рубежи нашей обороны, оказывал всемерную помощь, которую трудно было получить от кого-либо другого.
22 октября командир северо-западной группы Ромашенко и я были вызваны для доклада тов. Щербакову о состоянии группы войск и тов. Щербаков, заранее проинформированный через военный отдел МГК ВКП (б) по материалам, чрезвычайно подробно, до мельчайших деталей расспросил о ходе строительства инженерных сооружений, указав, что ответственность за этот участок возрастает в связи с перемещением центра опасности, что следует обратить особое внимание на создание надежных земляных укреплений, на быстрейшее вооружение рабочих батальонов и, главным образом, на обучение личного состава войск группы с тем, чтобы оборона Москвы была устойчивой.
Полковник Ромашенко, хорошо осведомленный в вопросах хода боевой учебы, так как он, спускаясь в части и подразделения вплоть до отделений, личным показом обеспечивал руководство по освоению материальной части, строевую подготовку и проведение стрельб, - в вопросах хода работ по инженерным сооружениям был менее осведомлен. И вполне понятно. Линия обороны, доходившая до 25 километров, требовала необычайно сложных и серьезных сооружений, которые ему за время пребывания в армии практически не приходилось не только делать, но даже и видеть, хотя он и был трижды награжден орденами Красного Знамени, Отсюда, отвечая на вопрос тов. Щербакова о ходе инженерных сооружений, Ромашенко путал, терялся и' сбивался. Это заставило насторожиться тов. Щербакова и потребовать серьезного знания своего участка работы. Свое мнение он высказал тут же в присутствии нас командующему МВО, в то время генерал-лейтенанту Артемьеву и члену военного совета дивизионному комиссару Телегину.
26 октября 1941 года, столкнувшись с вопросами обеспечения северо-западной группы лошадьми, упряжью и фуражом, мы вынуждены были обратиться за помощью к тов. Щербакову. Тов. Щербаков, выслушав нас о том, что лошади в условиях обороны на подступах к Москве являются наиболее реальным видом транспорта, поинтересовался узнать во всех подробностях, что имеется в наличии, сколько требуется лошадей, упряжи и фуража, принимая во внимание наступавшую зиму, заверток и даже узнал, как будут крепиться оглобли к саням. Когда мы сказали, что будем садить на крюк, он заметил, что это и долго и дорого, а лыко очень дешево стоит и из него можно делать закрутки более надежно в условиях зимы. Он позвонил секретарю Рязанского обкома ВКП (б) тов. Тарасову, который согласился помочь лошадьми и упряжью. С этого дня установилась тесная связь с Рязанским обкомом, обеспечившим все части лошадьми и упряжью.
При штабе Западной группы была выделена специальная комната для представителей Рязанского обкома партии и в Чапаевском переулке – специальный дом для людей из Рязани, сопровождающих лошадей. Из первой партии прибывших лошадей часть оказалась больных чесоткой. Ветеринарные амбулатории города в большинстве своем оказались эвакуированными и не в состоянии были оказать практическую помощь больным лошадям. Пришлось вновь обратиться к тов. Щербакову, который по линии ВКП (б) помог мобилизовать специалистов ветеринарии, задержав эшелоны ветеринарного института, уже направлявшиеся в эвакуацию, вернуть их со станции Люберцы и использовать их по назначению. Это дало возможность пропустить весь конский состав через камеру окуривания, а весь личный состав ветеринарного института в качестве ветеринаров в частях дивизии.
28 октября 1941 года северо-западная группа преобразована в 3 Московскую коммунистическую дивизию. Организован политотдел, начальником которого назначен я, а 6 ноября утвержден комиссаром дивизии полковой комиссар Лазарев.
9 ноября, вызванные к тов. Щербакову Ромашенко, Лазарев и я подробно докладывали о состоянии обороноспособности рубежей дивизии. По материалам генерал-майора Фролова, заведующего военным отделом МГК ВКП/б/ полкового комиссара Чугунова и зампред Моссовета Яснова, внимательно изучивших состояние рубежей, было вскрыто очень много недостатков, главным образом в оборудовании огневых точек, стрелковых ячеек и противотанковых сооружений, которые являлись результатом недооценки их важности со стороны полковника Ромашенко, не побывавшего в большинстве мест к моменту вызова тов. Щербаковым, и совершенно не знавшего состояния обороны тов. Лазарева. Тов. Щербаков поставил вопрос о замене Ромашенко, предупредив всех о казенно-бюрократическом подходе к своей работе и Лазарева, и возложил всю ответственность за материально-бытовое обеспечение на политотдел, обещая содействовать в связях с московскими организациями по сооружению и оборудованию переднего края.
Резкое похолодание в ноябре месяце и непрерывное нахождение всего личного состава на переднем крае вызвали ряд простудных заболеваний. В связи с отсутствием валеной обуви и в результате отдельных случаев обморожения мы вынуждены были после отказа в интендантстве МЗО обратиться за помощью опять к тов. Щербакову.
Тов. Щербаков, как член военного совета МВО, вызвав интенданта и командующего МВО к себе и убедившись, что у последних зимнее обмундирование эвакуировано и что снабдить из фондов МВО почти неосуществимо, включил военный отдел ВКП/б/ в обеспечение зимним обмундированием и валеной обувью через районные комитеты партии. предприятия и наркоматы. Это дало возможность полностью обеспечивать в течение недельного срока зимним обмундированием и таким образом изжить все простудные заболевания и предупредить возможные случаи обморожения в дальнейшем.
В период сбора валенок и зимнего обмундирования по районам города тов. Щербаков требовал ежедневно от политотдела докладывать ему о ходе обеспечения районами своих рабочих батальонов, и одновременно о политико-моральном состоянии бойцов, командиров и политработников, а также о мерах предупреждения случаев обморожения, так как в конце ноября были необычайно морозные и ветреные ночи.
В декабре месяце проведены тактические занятия в масштабе отдельных частей и в целом дивизией, которые показали, что личный состав дивизии в основном слажен, оружием овладел и с основами элементарной тактики наступательного боя и обороны знаком. Проведенные тактические занятия получили высокую оценку со стороны командующего МВО генерал-лейтенанта Артемьева и члена Военного Совета дивизионного комиссара Телегина.
Тов. Щербаков поставил задачу отработки ряда специальностей, как-то: снайперов, минометчиков и других.
К этому времени имелся ряд интересных изобретений, усовершенствований и реализованных на рубежах обороны дивизии, например: заградительные подвижные противотанковые мины, лесной завал, огневой. Особенно было интересное изобретение старшины батальона связи Белякова. Его изобретение было одобрено и реализовано по всей Красной армии. Имелось изобретение по использование тока высокого напряжения на подступах города путем создания заградительных линий под током высокого напряжения как навесных, так и горизонтальных, как средство борьбы с танками. Были созданы специальные подразделения истребителей и их отработка со специализацией по танкам и самолетам.
Если подготовка к истреблению самолетов вплоть до использования залпового огня, винтовочного и пулеметного достигалась легче снайперским порядком, то по подготовке истребителей танков требовались уже инженерные сооружения для создания окопных ячеек по замаскированию истребителей, а также оборудованию системы передвижных мин и противотанковых гранат в зависимости от направления движения танка, что легко достигалось и оправдывалось при использовании в передовых отрядах, имевших соприкосновение с противником в районе Клина и Солнечногорска.
Ко дню Октябрьской революции тов. Щербаков прислал личному составу дивизии прочувствованное письмо от имени МГК ВКП/6/, поздравляя с праздником и выражая уверенность, что большевики Москвы приложат все усилия к тому, чтобы их оборона была неприступна для врага.
В день Нового 1942 года приветственное письмо тов. Щербакова дышало особым вниманием и любовью к личному составу дивизии, воодушевляло на боевые подвиги в борьбе с врагом, это письмо говорило о том, что Москва возлагает большие надежды и ответственность на дивизию.
Ко дню Красной Армии письмо тов. Щербакова застало дивизию в начале боев на северо-западном фронте и явилось серьезным воодушевлением к новым боевым подвигам и выполнению боевой задачи, как подарок ко дню Красной армии. И действительно, частями дивизии ко дню Красной армии были захвачены такие серьезные оборонительные укрепления и пункты обороны противника, как Новая Русса, Павлово, Дубровка, Сидорово, Бор, Латкино, Белая Первая и Белая Вторая. На призыв тов. Щербакова эти освобожденные села явились настоящим боевым подарком матери-родине.
Его же письмо к 1 мая 1942 г. застало дивизию на обороне. В письме указывалось, что Москва особенно внимательно следит за боевыми действиями своих защитников, что каждый москвич заинтересован в том, чтобы дивизия на основе боевых подвигов стала гвардейской. И в последующих боевых операциях дивизия оправдала это высокое доверие и 8 декабря 1942 года была преобразована в 53 гвардейскую стрелковую дивизию.
Перед отъездом на фронт 8 февраля 1942 г. командование дивизии: полковник Анисимов, полковой комиссар Лазарев и я были приняты тов. Щербаковым. Прощаясь, он говорил о том, что мы должны беречь народ, воевать разумно, хитростью и не допускать необдуманных поступков со стороны даже младших командиров; как можно больше уделять внимания вопросам материально-тылового обеспечения бойцов, следить, чтобы люди всегда были сыты, чисты, тепло одеты, обеспечены оружием и эта забота с лихвой оправдается в первых же боях.
Тов. Щербаков отметил, что личный состав в политическом отношении крепко сколочен, является устойчивым и с ним можно решать большие и серьезные боевые задачи, но что он нуждается в оперативном опытном руководстве в ходе боевых операций, так как не имеет опыта в наступлении, а само преследование отступающего противника потребует серьезного напряжения сил со стороны всего личного состава, сохранения боевых порядков, а также и высокого наступательного порыва, большой хитрости, умения преследовать на плечах отходящего противника, врываться в его глубинные расположения и громить по-московски, по-большевистски чтобы знал, с кем имеет дело.
Прощаясь, тов. Щербаков просил передать всем бойцам, командирам и политработникам, что Московский комитет партии в целом, создавая дивизию, кровно связан с ней, любит ее и будет всячески помогать и поддерживать ее. Пожелал боевых успехов и сказал в рифму: "Вам ни пуха, ни пера, ждет Москва от вас добра".
6 июля 1943 года