В охране рубежей столицы наша часть оправдала свое назначение. Все чаще и чаще стали поговаривать о том, что нас перекинут в места боевых действий.
9 февраля 1942 года, по приказу Главного командования, вся наша воинская часть пришла на Савеловский вокзал Северной железной дороги для погрузки в эшелоны.
11 февраля в 15 часов дня в боевом снаряжении наш эшелон отправился от станции Москва — Бутырская в сторону Санково — Бологое.
14 февраля 1942 года эшелон прибыл на станцию Черный Дор Калининской железной дороги в полночь. В два часа ночи построились и пошли пешком к линии фронта. Шли 15, 16, 17. 18 и 19 февраля — день и ночь. Прошли примерно 250 км. Пулеметы системы «Максим» были установлены на лыжах. Двое солдат впереди в упряжке, остальные сзади помогали везти пулемет. Мы шли в полном боевом обмундировании и с большим запасом патронов.
Кто бывал в Калининской, Новгородской и Ленинградской областях, те знают их рельеф. Там много лесов, оврагов, перевалов и болот. Можно себе представить, каким нелегким был этот многодневный поход в зимнее время и в полном военном снаряжении.
Останавливались в основном ночью, в населенных пунктах — в деревнях, заходили в избы напиться, погреться. В каждый дом набивалось столько солдат, что пройти, не наступив на лежавшего или сидящего на полу бойца, было просто невозможно. И даже такой отдых был кратковременным — 30 — 40 минут, а потом опять команда «Становись!», даже кушали мы в такие дни очень мало. Гужевой транспорт с продуктами питания отставал на много километров. Полевая кухня тоже. Нам разрешили использовать из вещевого мешка так называемый неприкосновенный запас питания — «НЗ», необходимый для непредвиденных обстоятельств. 19 февраля батальон, наконец, прибыл к месту назначения, в деревню Поленово. Переночевали. Утром следующего дня, построившись, пошли на передовую линию для занятия исходного рубежа. Итак, началось наше боевое крещение на передовой линии фронта. Мы хорошо окопались в снегу, сделали ДЗОТы для пулеметов, отрыли хода сообщения, а в 24 часа наше командование получило распоряжение — перейти в наступление на противника.
Перед нами находилась деревня, занятая немцами — Новая Русса Новгородской области. Противник основательно поработал по совершенствованию своих оборонительных позиций. На каждые 100-200 метров был построен ДЗОТ. Их в полосе нашего наступления насчитывалось до 35. Все ДЗОТы и крутости оврагов немцы полили водой, и они покрылись слоем льда от сильного мороза. Проволочные заграждения были построены в «четыре кола», а на деревьях находилось большое количество снайперских «кукушек». Февраль в ту зиму был очень снежным. Глубина снежного покрова доходила до 1,5-2 метров. Все это препятствовало нашему наступлению. Но в 2 часа ночи наша воинская часть пошла в наступление на противника. По приказу командования мы оставили вещевые мешки и противогазы на исходном рубеже для атаки. Запаслись боеприпасами и тронулись в наступление. Вначале шли, растянувшись в одну шеренгу. Потом залегли и передвигались по-пластунски. Противник подпустил нас близко к своему оборонительному рубежу, а потом открыл огонь из всех видов оружия. Это было настоящее боевое крещение, над головой свистели пули.
Возле нашего пулеметного отделения разрывались мины разного калибра. Командир, тов. Рождественский, наблюдал за противником в бинокль, четко командовал нашему расчету, куда направить огонь из станкового пулемета. Быстро были сняты нашим огнем снайперские «кукушки» противника, засевшие на деревьях у первых домов Новой Руссы. Далее были подавлены огневые точки в самих деревенских домах, в подполах, погребах, приспособленных под ДЗОТы. Но ДЗОТ, расположенный на правом фланге, непрерывно вел шквальный огонь и тем самым мешал нашему подразделению продвигаться вперед.
Командир взвода, тов. Рождественский, заметил это и дал команду направить весь огонь на этот ДЗОТ, но ответный огонь продолжался. Тогда солдат 3-го отделения, тов. Фролов Михаил Константинович, быстро подполз к вражеской огневой точке и в амбразуру бросил связку гранат. Пулемет противника заглох, и наше подразделение заняло край деревни. С криком «Ура!» солдаты поднялись и ворвались в деревню, громя противника гранатами, штыками и прикладами винтовок. Немцы не выдержали нашего натиска, бросили оружие и начали отступать. Прошло немного времени, и мы овладели деревней Новая Русса. Первыми ворвались лейтенанты — тт. Богданов и Козырев со своими подразделениями.
За населенный пункт Великуша велись ожесточенные бои. Восемь раз деревня переходила из рук в руки. В этих боях мы узнали радость победы, освобождая один населенный пункт за другим. Но в эти дни испытали и горе — потерю наших товарищей. В этих первых боях с немецкими оккупантами наше 3-е отделение пулеметного взвода потеряло лучших солдат: Андреева М.Ф., Фролова М.К., Бенцмана Е., Кокина Ф., Ажиркова, Кожевникова и других.
В одном из боев ранило и меня. Было это так: мы вели наступление на населенный пункт. Я был вторым номером у станкового пулемета. Вдруг острая боль пронзила мне ногу так, что невозможно стало сдвинуться с места, а наше подразделение все двигалось вперед. Отдалился от меня и пулемет, установленный на лыжах. Вскоре ко мне подошла медсестра, наложила на правую ногу резиновый жгут и сказала: «Жди, придут за тобой с носилками». Вокруг меня наступила тишина. Только где-то вдали раздавались выстрелы. На поле мне пришлось пробыть более суток. Передвигаться самому не было никакой возможности. Снег был глубокий и рыхлый.
На следующий день, совершенно случайно, пять человек автоматчиков на лыжах обнаружили меня. Я обрадовался, увидев солдат, рассказал им, как меня ранило, и стал просить их вывезти меня на ближнюю дорогу. Солдаты положили меня на лыжи и напрямик вывезли на дорогу. Там оставили. Они шли на боевую операцию и не могли задерживаться.
Но тем и сильна наша страна, что у нас дружный, отзывчивый народ и, если человек попал в беду, то всегда получит помощь. Так было и со мной. Лежу я у дороги. Нестерпимая боль жжет ногу. Вспоминаю события последних дней, вспоминаю своих товарищей и слышу конский топот и вижу колхозника, везущего в санях двух раненых. Тяжело, не на ахти какой упитанной лошаденке, везти троих бойцов, но не оставлять же человека в поле. Двух тяжелораненых подвинули и меня положили рядом.
Колхозник привез нас в санбат. Там быстро положили меня на стол, разрезали и сняли одежду. На мне все замерзло, так как долго лежал на снегу. Меня оттирали спиртом, покалывая время от времени, и спрашивали — чувствую я или нет. На раненой правой ноге стопа и пальцы были обморожены. Оказалось, что я ранен одновременно двумя разрывными пулями в правую ногу, выше колена с переломом кости и ниже колена с переломом малой берцовой кости. Врач сделал мне чистку ран и перевязку. К ноге привязали железную шину. Вскоре меня положили на автомашину и доставили в деревню Демкино, в полевой передвижной госпиталь, в семи километрах от передовой линии. Здесь я пробыл 11 дней и, по указанию начальника госпиталя, был доставлен на автомашине на станцию Пено Калининской железной дороги. 5 марта 1942 года со станции Пено меня на попутной машине отправили в город Осташков Калининской области. Доставив в город, шофер сдал меня в госпиталь.
Немецкие самолеты ежедневно, ночью и днем, вели налеты на город и железнодорожную станцию. Невозможно было даже раненых эвакуировать. Только через пять дней, по согласию раненых, нас эвакуировали на станцию Кувшинов, в полевой передвижной госпиталь. Отсюда 10 марта в 4 часа ночи тяжелораненых стали вывозить на станцию и грузить в специальный санитарный поезд. Вскоре поезд был отправлен в Москву. Так 11 марта я очутился в госпитале № 2912, в Большом Козловском переулке. Там сделали чистку ран, положили ногу в гипс. Через 12 дней нас эвакуировали в Марийскую АССР, в госпиталь №371.
И вот, 22 июля 1942 года я стою перед врачебной комиссией. Последствия ранения оказались серьезными: ноги болят, ходить могу только на костылях. Я возвращаюсь в Москву, интересуюсь, как живут товарищи по работе, как работает завод.
Когда стал ходить без костылей, решил вернуться в трудовой строй, хотя нога сильно болела.
Ровнов Кузьма Ильич