… авиация врага бомбила постоянно, прятались в лесу. Все бойцы нашей дивизии были в маскхалатах, бойцы бригады, которая была рядом – в полушубках.
Мы идем лесом. Справа деревня, слева деревня у немцев, впереди наша. Островня осталась у нас сзади, как бы в окружении. Немцы заняли круговую оборону. Каждый день к ним прилетают самолеты, сбрасывают боеприпасы и продовольствие.
Мы еще были в лесу. Надо было выйти на опушку леса, метров 400 пройти полем до этой деревни. Первые две роты выстроились в цепь. Немец нас обнаружил. Открыл сильный огонь. Из минометов косит, косит. Наш комбат крикнул: «За мной!», сам побежал вперед, бойцы за ним. Двинулись. Добежали до середины поля под сильным огнем. Я как командир пулвзвода отстал от пехоты вместе с пулеметчиками. Открыл он такой огонь. Очевидно, это место было у него пристреляно. Поле было усеяно сплошь трупами. Вероятно, он знал, что мы будем наступать с этой стороны. Мы ползли буквально по трупам. Комбат первый добежал до дзота. В этот момент ему очередью отрезало ногу, упал около дзота. К нему двое бойцов подбежало – их убило наповал. Остальные все залегли, зарылись в снег, невозможно было поднять головы. Мои пулеметчики открыли огонь. Немцев не было видно. Они спрятались, стреляли из домов, с чердаков. Мы вели огонь по чердакам, по окнам. Дзотов не видно было. Стреляют вправо, влево, в лоб. Не поймешь – куда стрелять. Мои пулеметчики, один за другим, стали выходить из строя. В конце концов мы вышли левее с пулеметом. Вдруг мина ударила прямо в пулемет …
Верижников Б. С., 664 сп 3 бат, командир пулеметного взвода