Было июльское утро. Весь день накануне и ночь лил, не переставая, дождь. Наш часть вела третьи сутки бои за населенный пункт М. Врагово. Враг крепко засел там, закопавшись в землю, он яростно отбивался.
Нашему наступлению сильно мешал дождь. Земля от воды раскисла, в траншеях и окопах стояла вода. Промокшие бойцы упорно боролись и не отходили. Опушку леса, где было расположились бойцы, враг начал так бешено обстреливать из минометов и тяжелой артиллерии, что вековые ели валились одна на другую, наполняя опушку ужасным треском.
Бойцам пришлось оставить опушку, но они ушли не назад, а вперед. Под прикрытием ночи, они вырыли себе траншеи и закрепились. Стараясь не выдать себя, они молчали в ожидании приказа о наступлении. Их теперь разделяли от немцев несколько десятков метров. На левом фланге выбыл из строя пулеметчик № 2. Он был убит осколком мины в голову. Заменить его, получил приказ другой пулеметчик, мл. сержант Журавлев. Получив приказ, тов. Журавлев пополз к пулемету. Ему предстоял тяжелый путь. На глазах у немцев ему нужно было проползти 40-50 метров по открытой местности.
Искусно маскируясь, он пополз, но не успел сделать и 20-ти метров, как осколком мины ему перебило обе ноги. Требовалась помощь, но санитар выбыл из строя — оказать помощь было некому.
В это время мы находились в землянке на опушке леса. Страшно было голову высунуть. То и дело снаряды рвались рядом, но, несмотря на обстрел, прибыл связной Иванов. «Командование батальона приказало выслать на передовую 1-2 санитаров» — доложил Иванов, но и санитары вышли из строя. Воспользовавшись случаем, мы с санинструктором, Леней Шубиным, попросили разрешения командира санвзвода Люды Королевой отправиться на передовую. Нам давно хотелось туда, но нас не пускали. Сидеть в землянке во время боя очень мучительно, хочется все видеть, все знать.
Через минуту мы ползли к траншеям. Держимся рядом, кажется вот-вот или елкой пришибет, или снаряд угодит в нас. Обстрел не стихает, но мы продолжаем двигаться. Потом небольшой бросок и мы в траншеях.
Сырая земля и накинутая на плечи плащ-палатка затрудняли движение и мы еле отдышались. О первом раненом, о котором нам рассказали, был пулеметчик. Я было высунула голову посмотреть в указанном направлении, но один из бойцов резко дернул меня и силой пригнул мою голову к сырой глине. Сначала я разозлилась на него, но потом поняла, что он был прав. Не успела я скрыть голову, как над головой у нас защелкали разрывные пули. Очевидно, бил снайпер.
Когда немец угомонился, решив его обхитрить, оба с Леней проползли по траншее вперед, но так как ползти пришлось по головам бойцов, то иногда нам доставалось. Нас ругали, да и как не ругать: внизу вода, а по головам ползут, волокут что-то тяжелое. На ругань бойцов мы не отвечали.
Старались молчать. Связав несколько обмоток, снятых с ног у бойцов, и, связав их крепко между собой узлами, Леня осторожно выполз из траншеи, закинул один конец раненому и тог, поняв, что от него требуется, закрепил себя. Все как-то шло хорошо. Но как ни бились мы с ним, так и не пришлось нам ударно его вытащить. Стоило его хоть немного сдвинуть с места, он принимался от боли кричать не своим голосом, а немцы начинали вести огонь и его еще раз ранило в руку.
Кое-как мы его подтащили к траншее, уложили на плащ-палатку, наложили шины, жгут, перевязали и опять по головам волоком эвакуировали на батальонный медпункт.
Много раз мы возвращались обратно в траншеи и выносили оттуда раненых. Выбившись из сил, решили отдохнуть. Леня пополз в какую-то полуразрушенную землянку. Закурить. Я отправилась в землянку НШ, но по пути я встретила одного из саперов. Он был ранен в бедро, а осколком мины раздроблена была ступня. Двигаться он не мог. Перевязав его, хотела сказать, что подождем Леню, и мы его отнесем.
Но так как ростом он был небольшой, худенький, решила отнести одна.
Сначала мы двигались ползком, было слишком медленно. Тогда я попробовала взять его на плечо и поднять. Мне удалось. На БПМ он не пожелал являться, попросил доставить его к себе в саперный взвод, так как там была лошадь. Я согласилась. Путь шел лесом, нести его можно было свободно, в рост. Так донесла до его взвода, подбинтовала рану. направилась обратно. Повернувшись, я заметила недалеко от землянки КП полка нашего комиссара полка ст. бат. комиссара тов. Петрова-Соколовского. До этого я мало с ним говорила, не знаю, видел ли он, как я несла раненого , но только он стоял и улыбался на меня, а когда поздоровались — он, не переставая улыбаться, сказал: «Хорошо, так и продолжайте работать». Я сильно смутилась, что он улыбается над тем, как я тащила раненого.
Стоя перед ним грязная, в глине и крови, почувствовав себя немного неудобно, поспешила проститься и уйти. Но я уже шла веселая, не чувствуя устали, готовая без конца носить раненых. Простые слова комиссара меня подбодрили.
Спустя несколько дней, когда шел разбор боя на партийном собрании, где присутствовал и комиссар, ряд товарищей коммунистов отметили нашу работу. Командование батальона: ком. сан. взвода военфельдшер т. Королева, пом. ком. батальона ст. лейтенант т. Игнатов, ком. полка майор т. Тарасюк и ст. бат. комиссар тов. Петров-Соколовский представили нас к правительственной награде ордену Красной Звезды.
Косарева Клавдия Ивановна