Августовские бои
12 августа наш полк, как и вся дивизия, был готов начать наступление. 528 сп шел вторым эшелоном. Началось наступление днем, наш полк прорвал укрепленную линию немцев и с боем продвигался вперед. Мужественно и отважно дрались красные воины, наступление начато в 12 часов. К 1 часу дня уже продвинулись на 200 м. Ранило ком. 1 б-на орденоносца Фетисова, ком. 3 б-на Жукова и много других. Продвижение вперед продолжалось, сперва вошли в рощу, а затем в лес. Разгромили на пути взвод, подбили пушку, захватили автоматы, винтовки и другие трофеи, раненые эвакуировались хорошо. Немцы вели усиленный обстрел нашего переднего края, снаряды и мины рвутся в воде. Река Робья стала мишенью для немцев. Масса рыбы плавает сверху, оглушенная взрывами. НП, штаб и спецподразделения спасает северный берег реки. Мины бьют в берег или в реку. Снаряды перелетают или тоже в реку. Много раненых осколками, которые бьют и летят во все стороны. Первый день мы имели неплохие успехи, телефонная связь почти все время не работала, все управление с верхом и соседями только по радио. Артиллерия ведет огонь хорошо и получает все заявки на огонь и команды по радио. Земля вся горит, все в дыму, нам хорошо помогают «Катюша» и артиллерия. Много огня. Не найдешь места на земле, чтобы не было воронки. Трава черная, деревья скошены, земля изрыта. К вечеру наш полк, т. е. действующие 1 и 3 батальоны подвинулись на 300 м, понеся потерн как убитыми, так и ранеными, немцы также понесли чувствительные потери, от осколков зарылись в берег, в землю, норы на 2-3 человека. В реке на дне трупы немцев, которых не было времени убирать в ямы. Вода была тухлая — пить нечего. Солнце сильно печет. Все же приходится пить воду из реки. Да — но пьем. Нельзя было дать врагу окопаться, нужно было его все время беспокоить, уничтожать, так день и ночь мелкими группами, не давая покоя подлым врагам, которые старались уцепиться за каждый куст.
14-го началось наступление ровно в 6 часов утра. Бой разгорелся сильный, сильно работала артиллерия, в минуту пролетало с каждой стороны по 40-50 снарядов и мин. Вот привели 2 пленных, один маленький косой, другой верзила, идут — озираются как волки, отвоевались бандиты. К концу дня захватили около 14 пленных, уничтожили много фрицев. Вечером немцы предприняли контратаку, но, встреченная дружным огнем наших бойцов, контратака захлебнулась, а потом и совсем провалилась, понеся большие потери. Враг отказался контратаковать, ранило комиссара Гольштейна. Огневые налеты противник делал часто, через 30-40 минут. В бой ввели 2 батальон, также к нам прибыло пополнение. Сколько героев рождается в бою. Мужество и отвага, беззаветная преданность родине и Сталину воодушевляют бойцов на боевые дела и подвиги. Опять беспокоим врага, не давая ему сосредоточиться и окопаться. Хорошая погода сменилась дождем, на ночь бой утих. 15 августа с утра разгорелся жестокий бой. Мы должны выполнить задачу и мы ее выполним. Нас всех засыпало землей, ничего не слышим, оглохли от взрывов, пообедать нет возможности, все попадает в котелок. Да, стрельба большая, но им тоже достается от нашей артиллерии. слышен крик раненых немцев, скрежет зубов мимо идущих раненых бойцов. Ранило радиста Кима, он кореец. С первого дня формирования во взводе, со слезами на глазах уходит в санчасть, не хочется расставаться с боевыми товарищами, с боевой жизнью и работой. Началось новое наступление утром 16-го /воскресенье/. Идут бои в лесу за каждый куст, за каждое дерево. Шаг за шагом упорно продвигаемся вперед. Ни на минуту не затихает артканонада. В 12:30 у нас не стало боевого друга и командира, подполковника дважды орденоносца т. Пшеничного /ком. полка/. Будучи на переднем крае и наблюдая за полем боя, осколком мины в голову был убит командир. Герой отечественной войны, сын родины, участник гражданской войны, погиб наш дорогой командир. Сердце сжалось, злоба вскипела. Уничтожим проклятых гадов, отомстим за своего командира, тяжелая утрата. Из уст в уста переходила весть о гибели командира, на лицах горечь и злоба, слезы выступают, крепитесь, бойцы, крепче держите оружие, сильнее бейте гадов. Не пожалеем своих сил и жизни, отвечают в один голос бойцы и командиры, отомстим за верного полководца, руководившего нашим полком с начала боевых действий. Сегодня же, 16-го августа дивизия получила приветствие от командующего армией за успехи в боях и мужество. Еще больше стало сил и энергии для борьбы против немецких оккупантов. Настало короткое затишье, вечером большой туман. Транспортные самолеты противника прилетают 4-5 раз в день, подбрасывая боепитание немцам. короткое затишье на фронте — это мертвая тишина, когда нервы и вся душа отдыхают от стука и разрывов. Но это бывает редко и потом тишина нарушается шквальным огневым налетом, который затем переходит в несмолкающую перестрелку. Канонада длится несколько часов подряд. Ночью работали наши разведчики и автоматчики. 17-го прибыло пополнение, собрали всех лишних людей из подразделений, оставив необходимый минимум. Наступление началось в 10:45. Каждому наступлению предшествует и сопровождает его артподготовка. Бои все идут на этом же участке. Наш полк глубоко вклинился в немецкую оборону, зубами приходится выдирать каждый метр советской земли у подлых фашистов. Операции продолжаются день и ночь. К нам на место Пшеничного прибыл капитан Вороновнч и комиссар полка ст. политрук Парфенов. Стали организовывать и сколачивать силы, чтобы как можно лучше разбить и уничтожить гитлеровских бандитов. 18-го августа вели боевые действия и уничтожали артиллерийские точки противника. 19-го вели наступательные действия и к вечеру продвинулись вперед. В 5 часов утра 20-го заговорили все виды оружия, началось наступление. Медленно, но уверенно тесним противника, изматывая его живую численность и уничтожая технику. К концу дня продвинулись на 20-50 м. 21-го начали наступление в 16 часов. Погода в эти дни стоит исключительно хорошая, теплая и солнечная, дорога немного просохла. Река течет своим руслом, трава на берегах черная, горелая, сильно пахнет разложившимися трупами, мухи облипают те места, где осталась кровь раненого бойца. Иногда пролетит ворон, который ищет себе добычу. Вообще птиц почти не видно, подход к переднему краю только ползком. Все простреливается перекрестным ружейно-пулеметным огнем. Необходимо отметить во всех боях, начиная с февраля и по сей день, отличную работу санчасти полка. Возглавляет старый большевик с 1920 года, участница гражданском войны, военврач 3 ранга т. Беркович. Неустрашимая старушка со своим коллективом, ею воспитанным, спасли тысячи жизней бойцов и командиров. Без сна по двое, трое суток, но жизнь воина дороже своей жизни. Сотни благодарностей шлют им бойцы нашего соединения, находящиеся на излечении в госпиталях. Вас не забудет народ, вас не забудет история. Вы наравне с мужчинами добровольцами поднялись на защиту Москвы и страны. Почет, честь и слава героиням-девушкам, спасавшим жизнь нашим бойцам, превозмогая тяжести, по несколько суток находясь на переднем крае, выносили десятки раненых бойцов и командиров. Смертью храбрых пали девушки за нашу Родину.
Темной ночью шел сильный дождь /14 августа/, пришлось мне пойти на передний край по блиндажам. Лощину нужно было перебегать, и я, споткнувшись о что-то, упал, затем быстро встал и нога провалилась во что-то мягкое, затрещала, сломалась. Кругом пулеметно-автоматный огонь, под свет ракет я увидел, что я попал в труп, в живот ногой. Пошла смертельная вонь, пробежал по росе, чтобы обмыть сапог и пришлось лечь и ползти, все простреливалось. Днем немного лучше в отношении зловония, жарко, все испаряется; ночью все садится на землю, спускается туман и поднимается сильная вонь, голова болит без конца. От разрывов снарядов и мин пахнет фугасом и гарью травы и земли. Вот идет раненый боец, он просит пить. Губы у него потрескались, он выполз с переднего края. Воды много, но пить нечего, и он припадает губами к речке и пьет эту тухлую, разложившуюся воду, на дне плавают трупы. Сверху плывут грязные повязки, 2 плахи и на них куски человеческого тела, части рук и ног. Там впереди идут бои на самой реке за переправой. Видны следы крови на всякой рухляди, которая плывет по реке и эту заразу пьют. Кипятить эту воду нельзя, днем виден дым, ночью огонь. Демаскировка, по дыму — мины. Немцы узнали, что наш нп находится под горкой. Им это стало известно, вероятно, по показаниям наших пленных, т. к. у нас пропало несколько человек из отдельных разведгрупп без вести, поэтому они всеми силами и средствами пытались разбить наш нп, но трудно. Снаряды перелетают, мины не долетают. Все мы сильно не любили с первых дней их появление. Это немецкие самолеты корректировщики, «горбы» или «костыль», как его звали и «раму», которые приносили много нам неприятностей. Дни проходили, бои продолжались, мы продвигались, но очень медленно, потери были значительные, разведгруппы ходили часто, но успехов не было. 22 августа было намечено начать наступление, прибыло пополнение. Днем отдохнули, артиллеристы получили боевую задачу, приказ о наступлении был написан. Наступление было назначено на 22:00. Днем и вечером подходило пополнение, которое сразу зачислялось в батальоны и на передний край. Но с нашей осторожностью и маскировкой, с какой подходило пополнение на передний край, нельзя было скрыть нашей подготовки от немцев. К тому же последние 3-4 дня артиллерия противника и минометы вели огонь с флангов и не такой сильный. Транспортные самолеты противника, летавшие в день по 4-5 раз, возили какие-то грузы и шли разговоры, что немцы часть артиллерии перебрасывают на другой фронт, там, где он терпел крах. И все это давало право некоторым успокоиться и не принимать всех мер предосторожности. В 21:15, когда все уже было подготовлено для наступления, противник открыл такой артиллерийский и минометный огонь, какого мы не видели с начала боевых операций. За 40 минут было выпущено до 1500 снарядов и мин. Каждый метр площади покрывался осколками. Вся земля была изрыта воронками. Вода в реке Робья кипела, со дна ее поднялись вверх разложившиеся трупы, и в это время противник перешел в контратаку на наш полк и на соседний 371 и 528 сп. Связь была вся перебита и с батальона, и с полками, и со штабами дивизий. На берегу реки создали оборону, собрав все резервы. Огонь не прекращается, летят струями разноцветные трассирующие пули. Со всех сторон идет сильная стрельба, и те, по мнению которых были увезены орудия и минометы, тоже заговорили и пришлось самоуверенность испытать на своей шкуре. Подходы к переднему краю и выход были невозможны. Свинцовый ливень покрывал все пространство. Бугры, по которым можно было подойти к нам из тыла, тоже обстреливались. 500 м. от переднего края стояла наша артиллерия и она подверглась этому жестокому артналету. Спустя некоторое время мы устанавливаем связь по радио с соседями и дивизией. В землянку радистов было прямое попадание мины, всю ее развалило и завалило станцию обломками. Внутри у станции находились я и Агафонов. Мы, заградив собой радиостанцию, были оба ранены. Антенна была вся перебита и первое, что мы сделали — это восстановили антенну и установили связь. 371 сп отбил сильную контратаку немцев, о чем я передал штабу дивизии. Также передали несколько срочных радиограмм. Наш полк, как стало позже известно, тоже отбил контратаку противника. Поступило сообщение от 371 и 528 сп, а также и наших наблюдателей с 23:00, что противник сосредотачивает силы, готовясь к наступлению. Быстро была дана по радио заявка артиллерии с указанием координат и спустя 20 минут катюша сыграла, результаты были отличные. Позже катюша играла еще 3 раза. Замыслы противника были разгаданы и разбиты, контратака отбита и наше наступление было сорвано. От огневого налета мы понесли потери, заняли круговую оборону и приводили все в порядок, но назад не отошли ни на шаг. Наша артиллерия работала отлично, пока была связь, но с потерей связи заявок не стало и артиллерия била по старым данным, в результате чего были меньшие результаты. Нш Лайпанов был контужен, пнш Камышев был ранен в левую ногу той же миной, которой и я. Я также был ранен в правую ногу, в стопу и, проработав по разрешению ком .полка Вороновича на радиостанции до утра, утром направился в тыл лечиться. Не знаю, каковы были боевые дела после моего ухода из полка, но знаю одно, что я был последним старым командиром, оставшимся в полку с первого дня формирования 15 октября 1941 г. до последних дней мною описываемых. 22 августа в 21:15 я был ранен и покинул передний край в 5 часов утра 23 августа.