13 октября 1941 года, когда враг рвался к Москве, к нам на завод шлифовальных станков пришел представитель Октябрьского РК КПСС и сообщил, что для защиты близких подступов к столице создается 3-й полк Московских рабочих.
Я свою мать, жену и родившуюся через два дня после объявления войны дочку эвакуировал с семьями рабочих завода из Москвы и решил, что мое место, как комсомольца, в защите Родины должно быть в одном строю с коммунистами завода: тт. Бобровым, Родионовым, Кондаковым, Бендерским, Никитиным, Свешниковым. Из комсомольцев я встретился уже на фронте с тов. Соловьевым, который был у станкового пулемета.
В боях под Москвой участвовать не пришлось, да мы с тов. Бендерским и не были обучены ранее, а поэтому с большим трудом нам удалось упросить, чтобы нас включили в роту обученных, ранее служивших в армии, где были все товарищи по заводу.
Нас стали обучать в основном ружейным приемам, а также ведению рукопашного боя на стадионе «Пищевик», сначала свои же наиболее обученные товарищи, а затем командирами взвода и роты прислали из уже побывавших в первых боях и после излечения от ранений. С ними мы отправились и на фронт с Савеловского вокзала, а потом эшелонами уехали на ст. Бологое.
Дальше около 200 км шли пешком с полной боевой выкладкой и лыжами до стыка Калининской и Ленинградской областей — на Калининский фронт. Поездом ехать было опасно, т. к. над эшелоном часто появлялись самолеты врага и приходилось всем быстро высаживаться из вагонов и готовиться к ружейной стрельбе по самолетам.
По дороге через города Клин, Калинин мы встретили и увидели большие разрушения, какие оставил, отступая, враг. Здесь мы впервые почувствовали, что приближаемся к фронту вплотную.
Мы спешили к фронту, чтобы до дня Советской Армии 23 февраля иметь уже свои боевые успехи. Бои были в районе Новой Руссы, деревень Павлово, Сидорово, Ожееды и др. очень упорные. Мы сразу с марша получили участок, который должны были удержать и в дальнейшем участвовать в наступательных операциях.
В боях за взятие дер. Ожееды 15 марта 1942 г. я по ранению выбил в госпиталь в Москву, а затем лечился под Москвой (ст. Отдых) до конца апреля 1942 года.
Далее служил все время в инженерно-саперных частях.
Коротко о последующей службе в армии после службы в 3-м полку Московских рабочих.
С апреля 1942 года по июнь 1945 года сапер отдельного фронтового подчинения мото-инженерного батальона. Батальон был награжден орденом «Красного Знамени» и присвоено ему имя Рославльского. Сначала мы были на Западном фронте, затем на 3-м Белорусском.
С июня 1945 года по ноябрь служил в отдельной мото-инженерной бригаде, которая была награждена орденами Кутузова и Богдана Хмельницкого и получила название Большой Хинганской на Забайкальском фронте в боях с японскими захватчиками, куда перебросили с запада после войны с Германией.
Части, где я служил, неоднократно упоминались в приказах Верховного командования. После взятия городов нам вручались благодарности.
Чтобы представить работу инженерных частей на фронте я приведу два примера. Во-первых, помогла смекалка командиров, поэтому было мало потерь. Во-вторых, желание во что бы то ни стало выполнить задачу.
Наша часть подучила задачу построить понтонную переправу для освобождения г. Могилева.
Был получен приказ освободить город к 24:00. Нам предстояло обеспечить переброску техники через р. Днепр. Переправу строили на виду у немцев, находящихся в городе на другом берегу. Командир батальона распорядился рубить маленькие деревца и из них сделать маскировку для подъезда автомашин с понтонными лодками.
За небольшое время выросла стена из деревьев, за которыми мы перебросили всю свою технику к берегу, за такой же стеной собрали паромы и немцы нас обнаружили только тогда, когда мы стали собирать понтоны в линию моста. От обстрела артиллерии противника потерь было значительно меньше, чем мы ожидали. Помогли еще наши артиллеристы. Они засекли батареи немцев и уничтожили их своим огнем. Задание по овладению г. Могилева было выполнено в срок.
Более большие потери мы имели при постройке моста через реку Неман. Хотя лодки нам удалось собрать в укрытии, но паромы пришлось собирать под сильным пулеметным обстрелом. Значительная часть лодок была так прострелена, что не удавалось их поставить в ряд, некоторые потонули, и нам ночью их пришлось поднимать из реки, а немцы следили за нами, освещая нас ракетами.
На одной из лодок мы насчитали более 100 пробоин. Но задание было выполнено.