В грозные дни нашего народа, по зову Коммунистической партии и советского правительства 15 октября 1941 года была сформирована 3-я коммунистическая добровольческая стрелковая дивизия, в эту дивизию я был направлен Дзержинским военкоматом вместе с другими добровольцами Дзержинского района г. Москвы.
В тот же день в школе в Марьиной Роще мы прошли медицинское освидетельствование и строем были отправлены на место нашей первой стоянки, т. е. в здании академии имени Жуковского, куда прибыли в 12-м часу ночи.
Переночевав, ваше командование начало комплектование бойцов по военный специальностям. Так как моя военная специальность была телеграфист-связист, я был направлен во взвод связи 2-го рабочего полка 1-го батальона в качестве командира отделения. С этого момента наша часть начала готовиться к предстоящим боям по защите Москвы от наступающих гитлеровских орд. Началось изучение винтовки, пулемета, телефонии, правильного окапывания. Взвод связи после его сформирования немедленно наладил телефонную связь от штаба батальона к стрелковым ротам. Также была налажена связь с полком и дивизией. Но враг все ближе и ближе приближался в окраинам Москвы.
Наш 1й батальон был переброшен на станцию Трикотажная. Бойцы приступили к рытью траншей и окопов, были установлены танковые заграждения. В эти дни наше командование не теряло время даром и учило бойцов правильно вести окапывание, смело наступать на врага, приемам стрельбы. Бойцы и командиры учились выносливости, делая 50-километровые переходы.
Но участвовать в боях под Москвой нашему батальону не пришлось. После разгрома врага под Москвой наша дивизия в полном составе 15 февраля 1941 года была погружена в теплушки и отправлена на северо-западный фронт (конечно в то время никто из нас не звал, куда лежит наш путь).
В пути мы пробыли четверо суток и добравшись до ст. Осташково наш батальон в полном составе в пешем строю, со всем вооружением проделал 100 километровый переход и с ходу 22 февраля 1942 года вступил в бой с частями 16 СС армией врага.
Как в пути, так и в боях впереди всегда были коммунисты и комсомольцы.
Наш полк по прибытии на Северо-западный фронт получил наименование 528 стрелковый полк, а дивизия 130 стрелковая.
528 полк наступал на хорошо укрепленный населенный пункт Новая Русса. Вокруг населенного пункта враг врыл в землю танки, превратив их в доты и дзоты. Церковь, находившаяся в Новой Руссе, служила врагу наблюдательным пунктом.
В первом же бою погиб командир батальона капитан Звягинцев и комиссар Шапиро. В этом же бою был тяжело равен мой друг москвич Бодров Иван Васильевич, член партии, и много других бойцов и командиров остались на поле боя и отправлены в медсанбат.
Первые неудачи не остановили нас, мы помнили, что являемся посланцами Москвы и носим звание коммунистической и еще сильнее прижав винтовки к груди бросились в новую атаку с криком — за Родину, за партию, за наших погибших товарищей.
Бой за Новую Руссу протекал весь день 22 февраля и к утру 23 опорный пункт был полностью освобожден от гитлеровских войск. Враг не хотел мириться с оставлением населенного пункта и решил его уничтожить артиллерийским огнем, также сбрасыванием бомб всех калибров с самолетов.
Освобождением Новой Руссы бойцы ознаменовали наступление дня Советской Армии.
23 февраля по приказу командира полка капитана Довнара мое отделение из взвода связи 1-го батальона было переведено в роту связи полка, получило боевое задание держать непрерывную связь с командованием полка, находясь при штабе 3-го батальона, командир батальона ст. лейтенант т. Иванов.
Этот батальон наступал на населенный пункт Новогучево. Штаб батальона разместился на опушке леса в километре от Новогучево. Отделение связи протянуло линию от штаба батальона к штабу полка. Населенный пункт Новогучево подвергался артиллерийскому обстрелу нашей батареи. Враг, укрепившись в Новогучево открыл ураганный минометный и артиллерийский огонь по лесу, где находились бойцы и штаб 3-го батальона. При обстреле много раз была повреждена линия связи и под несмолкающим неприятельским огнем из минометов, артиллерии и автоматов связисты сержант Маркелов, боец Савченко и я быстро устраняли повреждения. В этот день мне лично пришлось 5 раз устранять повреждения, несмотря на все усиливающийся обстрел противника.
За хорошую работу по обеспечению бесперебойной телефонной связи мое отделение получило от командира батальона ст. лейтенанта Иванова благодарность. Необходимо отметить хорошую самоотверженную работу по исправлению линии связи со стороны комсомольца тов. Маркелова.
К вечеру 23 февраля населенный пункт Новогучево был освобожден бойцами 3 батальона. В этот же день был освобожден населенный пункт Старогучево и еще несколько населенных пунктов и наша дивизия вплотную подошла к сильно укрепленному пункту Великуша. Бои за Великушу были ожесточенные, населенный пункт переходил несколько раз из рук в руки. Много командиров и бойцов отдали свою жизнь в борьбе за этот населенный пункт. Количество бойцов 528 полка все время уменьшалось. Батальоны превращались в сводные роты, но борьба ни на минуту не ослабевала. Мы всегда помнили, что мы посланцы Москвы и назад нам дороги нет. Борьба за Великушу протекала с 25 февраля по 4 марта.
В боях за этот населенный пункт погиб боец роты связи тов. Агеев. Выполняя задание командования, он под вражеским огнем бросился исправлять нарушенную связь. Вражеская пуля оборвала его жизнь, когда он, выполнив задание, возвращался обратно в свою часть.
Мне запомнился день 2 марта, в это время я находился у дежурного аппарата штаба полка и держал связь с его батальонами и со штабом дивизии. В 0 часов 10 минут связь со вторым батальоном внезапно была прервана и командир полка капитан Довнар дал команду начальнику связи полка лейтенанту тов. Капустину и командиру взвода связи полка младшему лейтенанту Сулимкину немедленно разыскать обрыв и восстановить связь. Так как под рукой командования никого не было, все были разосланы и я выполняли боевые задания, младший лейтенант Сулимкин заменил меня у аппарата штаба полка и дал мне задание устранить повреждение я добраться до командного пункта 2 батальона и заменить у аппарата обмороженного сержанта Маркелова.
Получив приказ, я немедленно приступил к его выполнению. Выполнять приказ пришлось в очень тяжелых условиях. Весь путь сильно обстреливался противником как автоматами, минометами и артиллерией. Но в это время я ни о чем другом не думал, как быстрей и лучше выполнить приказ и наладить связь с командованием 2 батальона ст. лейтенантом Вороновичем.
Быстро взял контрольный телефонный аппарат, запасный провод, винтовку, замаскировался в белый халат, и по-пластунски пополз по линии связи, все время ощупывая телефонный провод. Расстояние, отделяющее меня до штаба 2 батальона было примерно около полукилометра.
Враг заметил мое передвижение и открыл ураганный огонь из всех видов оружия. Ползти по-пластунски было очень тяжело, а поднять голову и отдохнуть из-за вражеского обстрела не было возможности. Прополз я примерно 300-500 метров, нашел обрыв провода, соединив оба конца связался с командным пунктом полка, доложив об исправлении линии, я продолжал продвижение вперед к штабу 2 батальона. Прополз примерно метров 50 от места обрыва и был ранен в спину вражеским автоматчиком. Раненый, обливаясь кровью, я продолжал движение вперед. Ослабевший, я добрался до штаба батальона, доложил ст. лейтенанту Вороновичу о выполненном задании и о ранении. Отдохнувши минут 15, по распоряжению Вороновича двинулись в обратный путь. Условия продвижения были тяжелее, только разница в том, что туда я продвигался один, а обратно втроем, а именно: ст. лейтенант Воронович, получивший приказ прибыть к командиру полка, сержант Маркелов, обмороженный, и я – раненый.
Несмотря на вражеский огонь мы благополучно достигли безопасного от обстрела места и по приказанию Вороновича я отправился в полк, где доложил командиру роты связи лейтенанту Моргунову обо всем случившемся, я был направлен в санчасть, а оттуда после перевязки в медсанбат № 122 в роту выздоравливающих, где пробыл до 20 апреля.
20 апреля по приказу командира дивизии полковника Анисимова, из поправляющихся после ранения бойцов и мл. командиров был сформирован учебный батальон по подготовке младших командиров. Командиром учебного батальона был назначен старший лейтенант Воронович. Я был назначен пом. ком. взвода. С 20 апреля по 25 мая мы успешно занимались, овладевая навыками командования.
25 мая по приказу командира дивизии наш учебный батальон был брошен в бой под населенным пунктом Большое Врагово. Командованием батальона нашему взводу было дано распоряжение укрепиться на участке, отстоящем от позиции противника примерно в 200 метров. Наш взвод разбился на два отделения: в одном из них принял командование мл. лейтенант тов. Французов, в другом командовать поручено мне.
Получивши приказ от ст. лейтенанта Вороновича и командира роты лейтенанта Смирнова мы срочно окопались. Окапывание велось ночью. Противник не хотел мириться с близким нашим соседством и предпринимал одну атаку за другой, чтобы выбить нас с занятых позиций. Все вражеские атаки мы отражали и заставляли с большими потерями занимать исходные позиции. Во время боя вы всегда чувствовали около себя командование батальона и роты. Всего нашему отделению пришлось отражать 15 вражеских контратак.
Под Большим Враговым наш учебный батальон, пробыв в непрерывных боях до 3 июня и был отозван для окончания курса учебы, и 12 июня учеба была закончена и мне было присвоено звание сержанта.
По окончания учебы я был направлен в 371 стрелковый полк. нас, молодых командиров, приняли командир полка подполковник Дудченко и комиссар полка батальонный комиссар Кагаков.
По разверстке полка я был направлен командиром пульвзвода пульроты 3 батальона. В это время наша часть стояла в обороне, и как всегда мы использовали каждую минуту для учебы.
19 июня наш батальон перешел в наступление и получал приказ овладеть 3 дотами, расположенными у населенного пункта Малое Врагово.
В момент наступления был выведав из строя один из 3-х станковых пулеметов. Чтобы помочь продвижению пехоты обстановка требовала усиленного пулеметного огня по противнику, и я как командир взвода бросился к умолкнувшему пулемету, быстро устранив повреждение, и пулемет вновь заговорил веселым огнем. Исправляя повреждение, я был ранен в правую руку, но из поля боя я ушел только после повторного ранения. На излечение я попал в ту же роту выздоравливающих при медсанбате №122, где пробыл до 23 сентября. 12 августа в роте выздоравливающих я был принят в члены коммунистической партии.
После выздоровления 23 сентября я был откомандирован в распоряжение начальника политотдела дивизии ст. батальонного комиссара т. Бирюкова, который направил меня в распоряжение 371 полка в качестве политрука 4-я стрелковой роты 2-го батальона. Как и в первый раз, я был принят подполковником Дудченко и батальонным комиссаром Кагаковым, и со связным полка я отбыл в свой батальон, а оттуда в роту. Наша часть вела бои у населенного пункта Козлово. 30 сентября после смерти командира роты я принял командование на себя.
Командир батальона лейтенант Сидоркин дал задание нашей роте выбить врага из леса, где он укрепился и атаковать вражеские траншеи. Выполняя приказ, рота с криком «За родину!»
бросилась в атаку и к вечеру весь лес был освобожден от врага. В этом бою было убито около 30 вражеских солдат и офицеров, захвачено много трофеев. Враг не ожидал такого натиска и начал отступать, отстреливаясь. В этом бою я уничтожил вражеский пулемет и вывел из строя его расчет, но сам был тяжело ранен в левую ногу вражеским автоматчиком и был вынесен с поля боя красноармейцем Антоновым. Командование быстро переотправило в санчасть полка, где мне была сделана перевязка, наложена шина, меня отправили в медсанбате №122, где мне немедленно была сделана операция ноги. Быстрота медперсонала спасла мне ногу и газовая гангрена была предотвращена.
После операции в медсанбате я был эвакуирован самолетом в глубокий тыл. Сначала в Вышний Волочек, потом поездом в Ярославль, а потом в гор. Киров. Везде, где бы я не находился, я чувствовал заботливую руку медицинского персонала госпиталей.
В госпитале в г. Кирове я пролежал в гипсе без движения до 20 марта 1943 года и комиссией был освобожден от дальнейшей службы в Красной Армии, получил инвалидность и уехал в Москву, где месяц отдохнул и еще на костылях поступил на работу в Министерство танковой промышленности, где работал до 1946 года.
С 1946 года по настоящее время работаю по строительству в системе Главмостстроя в качестве старшего инженера.
Находясь в госпитале или в Москве я не переставал следить за продвижением нашей дивизии и когда 8 декабря 1942 г. по радио было объявлено о присвоении гвардейской, я радовался вместе со всеми.
Бывший политрук роты, инвалид Отечественной войны, Залманов Борис Павлович